— Придется выйти из дому. — Он поморщился. — Я совсем забыл, что на этой неделе собирается приехать мой кузен Эш. Я должен убедить родителей выставить его вон.
— Я не знала, что у тебя есть кузен.
Он снова поморщился.
— У меня довольно много родственников. Все они живут на Востоке, в безопасности, — в городе, который контролируют люди из Царства Ночи.
— С ним что-то не так?
— Он безумен. Хладнокровный и безжалостный, к тому же…
— Примерно в тех же выражениях Фил говорил о тебе.
— Нет, Эш — это нечто особенное. Всем вампирам вампир. Думает только о себе и обожает пакостить окружающим.
Ради Джеймса Поппи готова была нежно любить всех его кузенов, но она вынуждена была согласиться, что Эш действительно опасный тип.
— Я не хочу сейчас никого ставить о тебе в известность, — продолжал Джеймс, — и уж тем более Эша. Я собираюсь сказать родителям, что не могу принять его здесь.
«А что мы будем делать дальше?» — подумала Поппи. Не может же она прятаться здесь целую вечность. Теперь она — часть Царства Ночи, но оно не желает ее принимать.
Наверняка существует какое-то решение, нужно только его найти.
— Возвращайся скорее, — сказала она, и Джеймс поцеловал ее в лоб.
Это оказалось очень приятно. Возможно, это войдет у них в привычку.
Когда Джеймс ушел, Поппи приняла душ и переоделась. Молодчина Фил, что положил в сумку ее любимые джинсы. Потом она внимательно осмотрела квартиру: ей не хотелось сидеть и думать о подступавших со всех сторон проблемах. На следующий день после собственных похорон совсем не хочется задумываться о насущных делах. Телефон красовался рядом с квадратным диваном и словно издевался над ней. Она с трудом удерживалась от того, чтобы поднять трубку. Да и кому бы она могла позвонить? Никому. Даже Филу нельзя. Вдруг он не один или мама подойдет к телефону?
«Не думай о маме, идиотка!»
Но было поздно. Поппи захлестнуло внезапное, отчаянное желание услышать мамин голос. Просто услышать «алло» в трубке, просто убедиться, что мама есть, что она существует. Сама она не могла ей ответить.
Быстро, не давая себе времени подумать, Поппи набрала телефонный номер. Она считала гудки. Один, два, три…
— Алло?
Поппи услышала мамин голос… Потом голос исчез, но Поппи хотелось слышать его снова и снова. Она судорожно хватала ртом воздух, по ее щекам текли слезы. Она замерла, теребя в руках провод и слушая тишину, воцарившуюся на другом конце провода, подобно осужденному, ожидающему вынесения приговора.
— Алло. Алло. — Голос миссис Хилгард казался уставшим и безжизненным. Телефонные розыгрыши не могли рассердить женщину, потерявшую дочь.
Потом в трубке раздались короткие гудки.
Поппи прижала трубку к груди, разрыдалась и наконец положила трубку на рычаг.
Больше она никогда этого не сделает. Это даже хуже, чем сознание, что ей никогда больше не суждено услышать мамин голос. Так труднее станет справляться с реальной жизнью, потому что мамин голос говорит ей о том, что мама дома и все дома, а ее, Поппи, с ними нет. В ее родном доме жизнь продолжается, но уже без нее.
«Зачем ты себя терзаешь? Почему бы тебе не перестать думать об этом? Попробуй отвлечься». Она включила компьютер, и тут дверь в квартиру открылась.
Услышав позвякивание ключей, Поппи решила, что это Джеймс вернулся. Но затем, еще до того как обернулась, она уже почувствовала, что это кто-то чужой.
Обернувшись, она увидела юношу с пепельными волосами. Он был очень хорош собой, сложен, как Джеймс, и, возможно, чуть старше его. У гостя было приятное лицо с правильными чертами и злые блестящие глаза.
Поппи не могла отвести от него взгляда. Юноша ей ослепительно улыбался.
— Привет, меня зовут Эш.
Она по-прежнему смотрела на него не отрываясь.
— Я видела тебя во сне. Ты сказал: «Вершится черная магия».
— Так ты телепат?
— Что?
— Твои сны сбываются?
— Не всегда. — Поппи взяла себя в руки. — Послушай, а как ты вошел?
Он показал ей ключи.
— Мне их дала тетя Мэдди. Держу пари, Джеймс велел тебе выставить меня за дверь.
Поппи решила, что лучшая защита — это нападение, и, сложив руки на груди, осведомилась:
— Это еще почему?
Эш бросил на нее злобный, насмешливый взгляд. В приглушенном освещении комнаты его глаза казались карими, почти золотистыми.
— А я плохой парень, — просто ответил он.
Поппи попыталась изобразить на лице выражение сугубого неодобрения, которое она так часто наблюдала у брата. Но у нее не получилось.
— Джеймс знает, что ты здесь? Где он?
— Понятия не имею. Тетя Мэдди дала мне за завтраком эти ключи и ушла заниматься чьим-то интерьером. А что тебе снилось?
Поппи покачала головой. Она лихорадочно соображала. Очевидно, сейчас Джеймс пытается разыскать свою мать. Как только он с ней поговорит и поймет, что Эш здесь, он немедленно приедет. А это значит… что она должна развлекать Эша, пока Джеймс не вернется.
Но как? Поппи совсем не умела кокетничать и очаровывать, быть милой и любезной. А кроме того, она боялась сказать лишнее, опасалась выдать себя.
Зажмурившись для храбрости и заглушая сомнения, она ринулась в атаку.
— Знаешь какие-нибудь новые анекдоты про оборотней?
Эш рассмеялся. У него был приятный смех, и глаза оказались при ближайшем рассмотрении не золотистыми, а скорее серебряными, как у Джеймса.
— Ты еще не сказала, как тебя зовут, маленькая соня, — ответил он.
— Поппи, — ответила Поппи и тотчас же пожалела об этом. Что, если миссис Расмуссен упомянула в разговоре подружку Джеймса, маленькую Поппи, которая только что умерла? С трудом скрывая волнение, она пошла закрыть дверь.
— Хорошее имя для ламии, — одобрил Эш. — Терпеть не могу этих глупостей — брать человеческие имена, а ты как думаешь? У меня три сестры, и все они носят прекрасные старомодные имена: Ровена, Кестрель и Джейд. Отец разбил бы тарелку с кровью, если бы хоть одна из них захотела, чтобы ее называли, например, Сьюзан.
— Или Мэдди? — спросила заинтригованная Поппи.
— Как? Это же укороченное от Мэддер.[6]
Поппи не могла вспомнить, что это такое. Вроде что-то из ботаники.
— Конечно, я ничего не имею против имени Джеймс, — сказал Эш, но его тон ясно свидетельствовал об обратном. — У вас, в Калифорнии, все по-другому. Здесь больше смертных, и вы должны быть осторожны. Так что если кому-то легче жить с именем смертного…
Он пожал плечами.
— Да, это так, — наобум брякнула Поппи.
Она напряженно соображала: «Неужели он играет со мной?»
У нее закралось подозрение, что он обо всем догадался. Чтобы скрыть охватившее ее волнение,
