отчаянно пыталась придумать хоть какой-нибудь план. Одно было ясно: она осталась в одиночестве. Елена больше никому не могла доверять.
Стемнело. Елена чуть сдвинулась на кушетке и демонстративно зевнула.
– Я устала, – тихо сказала она. – Похоже, я все-таки заболела. Думаю, мне стоит отправиться в постель.
Мередит внимательно на нее посмотрела.
– Знаете, мисс Гилберт, я тут вот что подумала, – сказала она, поворачиваясь к тете Джудит. – Может быть, нам с Бонни следует остаться на ночь, чтобы составить Елене компанию.
– Какая славная мысль! – радостно отозвалась тетя Джудит. – Если ваши родители не против, я была бы рада вас здесь оставить.
– Поездка назад в Херрон слишком долгая, – присоединился Роберт. – Думаю, мне тоже лучше остаться. Пожалуй, я могу устроиться на кушетке. – Несмотря на все протесты тети Джудит и заверения, что наверху пустуют гостевые спальни, он был непреклонен в своем желании спать на кушетке.
Бросив всего лишь один взгляд от кушетки в коридор, Елена застыла на месте – Роберт выбрал идеальную позицию для наблюдения за входной дверью. Итак, они все запланировали или приняли решение не сговариваясь – родные и друзья Елены проявляли трогательную заботу о том, чтобы она сегодня ночью не смогла выйти из дома.
Когда она появилась из ванной, облаченная в кимоно красного шелка, Бонни и Мередит сидели на ее кровати.
– Привет вам, Розенкранц и Гильденстерн, – горестно бросила Елена.
Бонни, которая прежде выглядела несколько угнетенной, теперь казалась еще и встревоженной. Она с удивлением взглянула на Мередит.
– Она хочет сказать, что знает, кто мы на самом деле такие, – верно истолковала Мередит. – Она считает, что мы шпионим на ее тетушку. Послушай, Елена, ты должна понять, что это не так. Разве ты не можешь нам доверять?
– Не знаю. А что, могу?
– Можешь. Потому что мы – твои подруги. – Прежде чем Елена успела сделать хоть шаг, Мередит спрыгнула с кровати и закрыла дверь. Затем она повернулась лицом к Елене. – А теперь, маленькая идиотка, хоть раз в жизни меня послушай. Действительно, мы не знаем, что нам думать о Стефане. Но разве ты не понимаешь, что здесь твоя собственная вина? С тех самых пор, как вы с ним сблизились, ты держала нас в полном неведении. Происходили вещи, про которые ты нам ничего не рассказывала. По крайней мере подробностями ты не делилась. Но, несмотря на это, несмотря ни на что, мы по-прежнему тебе доверяем. И беспокоимся о тебе. Пойми, Елена, мы по-прежнему за тебя, и мы хотим тебе помочь. А если ты не можешь этого понять, тогда ты и впрямь идиотка.
Елена медленно перевела взгляд с напряженного лица Мередит на бледное личико Бонни. Бонни кивнула.
– Это правда, – отчаянно моргая, промолвила она, пытаясь справиться с подступающими слезами. – Даже если ты нас больше не любишь, мы любим тебя по-старому.
Елена почувствовала, как ее глаза тоже заполняются слезами, и все ее суровое и непреклонное настроение сдулось, как воздушный шарик. Затем Бонни тоже встала с кровати, и три девочки обнялись. Елена уже не могла сдержать слез, и они хлынули по щекам.
– Простите, что я с вами толком не поговорила, – сказала Елена. – Я знаю, вы ничего не понимаете, а я даже не способна объяснить, почему не могу рассказать вам всего. – Поверьте, просто не могу. Хотя одну вещь я вам все-таки расскажу. – Она отступила на шаг, вытирая слёзы, и серьезно посмотрела на подруг. – Неважно, как веско выглядят свидетельства против Стефана, он не убивал мистера Таннера. Я знаю, что он этого не делал, потому что мне известно, кто это совершил. Кроме того, тот же самый человек напал на Викки и на того старика под мостом. И… – тут она умолкла и немного подумала. – Прости, Бонни, но я думаю, что он также убил Янцзы.
– Янцзы! – Глаза Бонни тревожно расширились. – Но зачем ему понадобилось убивать пса?
– Не знаю, но он был там в ту ночь, в твоем доме. И он был… очень сильно разгневан. Еще раз прости, Бонни.
Бонни ошарашенно покачала головой.
– А почему бы тебе не рассказать обо всем полиции? – спросила Мередит.
Смех Елены прозвучал слегка истерически.
– Я не могу. Полиции с этим делом просто не справиться. И это я тоже никак не могу вам объяснить. Вы сказали, что по-прежнему мне доверяете. В таком случае вам просто придется поверить мне на слово.
Бонни и Мередит переглянулись, а затем дружно уставились на нервные пальцы Елены: совершенно машинально девушка выдергивала нити из вышивки постельного покрывала.
– Хорошо, – наконец выдохнула Мередит. – Так чем мы можем помочь?
– Не знаю. Ничем, если только не… – Тут Елена осеклась и взглянула на Бонни. – Если только, – изменившимся голосом продолжила она, – ты, Бонни, не поможешь мне найти Стефана.
Карие глаза Бонни изумленно распахнулись.
– Я? Но что я могу сделать? – Однако затем, услышав резкий выдох Мередит, она понимающе охнула.
– Ты знала, где меня искать в тот день, когда я отправилась на кладбище, – объяснила Елена. – И ты даже предсказала приход Стефана в школу.
– А я думала, ты не веришь во всю эту экстрасенсорику, – слабо отозвалась Бонни.
– Просто в последнее время я кое-что про это узнала. Так или иначе, я готова верить во все что угодно, если это поможет найти Стефана. Если есть хоть какой-то шанс, надо обязательно попытаться.
Бонни сжалась в комочек.
– Нет, Елена, ты просто не понимаешь, – с несчастным видом выговорила она. – Я не обучена и не могу управлять этим. Кроме того… это уже не игра. Чем больше ты используешь эти силы, тем больше они используют тебя. В конечном итоге они могут поработить человека против его воли. Это очень опасно.
Елена встала и подошла к комоду вишневого дерева, глядя куда-то в пространство. Наконец она повернулась к подруге.
– Ты права, Бонни, это уже не игра. И я отчетливо осознаю, что это может быть очень опасно. Но то, что происходит со Стефаном, тоже не игры. Пойми, Бонни, он сейчас неизвестно где, и ему очень плохо. Никто не может ему помочь, никто даже не ищет его, не считая врагов. Возможно, он сейчас умирает. И даже может статься, что он… что он уже… – Горло у Елены перехватило.
Она опустила голову и сделала глубокий вдох, пытаясь прийти в себя. Когда она снова подняла глаза, то заметила, что Мередит пристально смотрит на Бонни. Бонни расправила плечи и подняла голову. Губы ее плотно сжались, а в обычно мягких карих глазах засиял угрюмый свет, когда они встретились с глазами Елены.
– Нам понадобится свеча, – сказала Бонни.
Спичка зашипела, рассыпая искры во тьме, а затем комнату осветило яркое пламя свечи. Оно мягко позолотило лицо Бонни, склонившейся над столом.
– Чтобы по-настоящему сосредоточиться, мне потребуется ваша помощь, – проинструктировала подруг Бонни. – Смотрите на пламя и думайте о Стефане. Представляйте себе его лицо. Что бы ни случилось, не переставайте смотреть на пламя. И, что бы ни случилось, ничего не говорите.
Тишину в комнате нарушало лишь их негромкое дыхание. Пламя мерцало и плясало, отбрасывая случайные отблески на трех девочек, сидевших вокруг свечи, скрестив ноги. Бонни, закрыв глаза, дышала медленно и ровно, как засыпающий ребенок.
– «Стефан!» – напряженно думала Елена, вглядываясь в пламя и стараясь сконцентрировать всю свою волю. Она создавала его в своем воображении, используя все свои органы чувств. Грубая ткань его шерстяного свитера, трущегося о щеку, запах его кожаной куртки, сила его рук, что ее обнимали. – Ах, Стефан…
Ресницы Бонни затрепетали, а ее дыхание ускорилось, точно у человека, которому снится кошмар. Елена упорно не сводила глаз с пламени, но по спине у нее побежали мурашки, когда Бонни вдруг нарушила тишину.
