умереть.
В книге это было бы так занимательно! Но в реальной жизни?.. Она и думать об этом не желала.
Одно хорошо: Мэри-Линетт поняла, насколько абсурдными были ее подозрения. Теперь-то она точно знала, что с миссис Бердок все в порядке. И все-таки... наверно, ей не следовало сидеть здесь сложа руки. Всякий разумный человек на ее месте вызвал бы полицию.
Внезапно на нее навалилась усталость. Хватит на сегодня наблюдений. В свете фонаря с красным фильтром Мэри-Линетт взглянула на часы. Почти одиннадцать... В любом случае у нее осталось всего шестнадцать минут. Когда луна поднимется, все небо посветлеет. Но прежде чем разобрать телескоп и уйти с холма, она опять взяла бинокль: взглянуть еще разок...
В саду было пусто. И хотя фонарь уже не горел, на земле отчетливо выделялся темный прямоугольник, указывая место преступления.
Мэри-Линетт подумала, что не будет большого вреда, если она зайдет туда завтра. Она все равно собиралась это сделать. Во-первых, нужно по-соседски поприветствовать этих девушек. А еще вернуть садовые ножницы, которые одалживал отец, и нож, который миссис Бердок дала ей, чтобы открыть прилипшую крышку бензобака. И конечно же, повидать миссис Бердок и удостовериться, что все в порядке.
Эш поднялся по извилистой дороге на пригорок и остановился полюбоваться ярко сверкающей точкой на южной стороне неба. В таких вот местах, как это, где редко разбросаны одинокие провинциальные городки, действительно небо ближе. Юпитер, король планет, выглядит отсюда как НЛО.
– Где ты был? – спросил голос из темноты. – Я уже давно тебя жду.
– Где я был? – не оборачиваясь, вопросом на вопрос ответил Эш. – А где был ты? Мы договаривались встретиться на том холме, Квин. – Не вынимая рук из карманов, Эш указал локтем в сторону.
– Неправда. На этом. И я все время сидел тут, дожидаясь тебя. Ну да ладно, не будем об этом. Они здесь?
Эш повернулся и не спеша подошел к автомобилю с откидным верхом, который с выключенными фарами стоял прямо у дороги. Опершись локтем о дверцу, он поглядел вниз.
– Они здесь. Я говорил тебе, что они сбежали сюда. Это единственное место, куда они могли уйти.
– Все трое?
– Конечно, все трое. Мои сестры всегда держатся вместе.
Квин скривил губы:
– До чего же эти ламии дорожат семейными узами!
– До чего же эти искусственные вампиры... маленькие, – безмятежно парировал Эш, снова глядя на небо.
Глаза Квина сверкнули, как черные льдинки. Невысокий и хрупкий, он еще больше съежился на сиденье автомобиля.
– Хочешь сказать, что я так и не вырос? – спросил он очень тихо. – Что ж, об этом позаботился один из твоих предков.
Эш подтянулся и сел на капот автомобиля, свесив длинные ноги.
– Думаю, лично я остановлю свое старение в этом году, – мягко проговорил он, глядя вниз с холма. – Восемнадцать лет – хороший возраст.
– Возможно, если у тебя есть выбор. – Тихий голос Квина шелестел, словно опадающие мертвые листья. – Попробовал бы ты, каково это – оставаться восемнадцатилетним лет четыреста...
Эш обернулся к нему с улыбкой.
– Прими мои соболезнования. От имени моей семьи.
– А я соболезную твоей семье. У Редфернов в последнее время появились кое-какие неприятности, не так ли? Сам посуди. Сначала твой дядюшка Ходж нарушил закон Царства Ночи, за что и был соответствующим образом наказан...
– Не дядюшка, а муж моей двоюродной бабки, – вежливо прервал его Эш, подняв палец. – Он был Бердок, а не Редферн. И это случилось десять с лишним лет назад.
– Затем твоя тетка Опал...
– Моя двоюродная бабушка Опал.
– ...вдруг исчезает без следа, совершенно порывает с Царством Ночи. Наверно, ей понравилось жить у черта на куличках. Со смертными.
Эш пожал плечами, не отрывая взгляда от южного горизонта.
– У черта на куличках удобно охотиться на людей. Никакой конкуренции. И никакого давления со стороны Царства Ночи – никаких Старейшин и никаких ограничений. Бери сколько хочешь.
– И никакого контроля, – угрюмо добавил Квин, – То, что она живет здесь, не так уж и важно. Но она подстрекала твоих сестер присоединиться к ней. Ты должен был донести на них, когда обнаружил, что они тайно переписываются.
Эш пожал плечами, почувствовав неловкость.
– Закон не запрещает писать письма. И потом, я же не знал, что у них на уме.
– Дело не только в них, – все так же вкрадчиво и тихо проговорил Квин. – Разве ты не слышал, что говорят об этом твоем кузене, Джеймсе Расмуссене? Ходят слухи, что он влюбился в смертную девчонку. Что она умирала, и он без разрешения превратил ее...
