— Я не знаю. — Паника поднималась внутри Кейтлин. — Просто думай о свете, представь, что он нас окружает. Сделай его… золотым.
Она не совсем была уверена, почему выбрала золотой цвет. Может быть, потому что туман был серебристо-зеленым. А может, потому что она всегда думала о золотом цвете, как о цвете Роба.
Прижав ладони к лицу, Кейтлин начала представлять себе защитный свет. Безупречный золотой свет, окружающий их в машине. Так как она являлась художницей, ей было легко удерживать этот образ в голове.
«Вот такой», — подумала она и отправила образ Габриэлю. В следующую секунду он помогал ей, добавляя свою убежденность к ее. Она чувствовала, что теперь на самом деле может видеть свет, и если она откроет глаза, он будет там.
«Работает», — сказал ей Габриэль.
Действительно. Головокружение Кейт постепенно проходило, и в первый раз за все время, которое они находятся в машине, она почувствовала тепло. Туман был таким же холодным, как и погода снаружи.
Сейчас туман ускользал, как если бы с Кейт снимали тяжелое одеяло. Все еще представляя золотой свет, она открыла глаза.
Спящие успокоились. Последние следы тумана исчезали, свертываясь и растворяясь. Серые люди все еще висели в воздухе.
В следующий миг они тоже испарились, но у Кейт успело возникнуть странное ощущение. Всего секунду она смотрела на одно из серых лиц и… узнала его. Оно казалось знакомым, хотя она не могла понять почему.
Затем эта мысль испарилась из сознания, когда она поняла, что Роб ворочается. Он застонал и моргнул, медленно поднимаясь.
— Что?.. Кейтлин?..
— Пси-атака, — сказала она ему спокойно и ровно. — Когда мы вернулись, весь фургон был наполнен туманом, и вы не просыпались. Мы избавились от тумана, воображая свет. Ах, Роб, я была так напугана. — Внезапно ее колени подогнулись, и она села на пол.
Анна тоже поднималась, Льюис стонал.
— Ребята, вы в порядке? — дрожащим голосом спросила Кейтлин, сидя на полу.
Роб запустил руку в свои взъерошенные светлые волосы.
— У меня был ужаснейший кошмар… — Затем он посмотрел на Кейт и сказал: — Когда мы вернулись?
Сознание Кейт в миг опустело, что, возможно, было и хорошо. Она была слишком потрясена, чтобы соврать. Позади нее Габриэль спокойно сказал:
— Кейтлин нужно было в туалет, она не хотела идти одна, я ее довел.
Это была хорошая ложь. Роб и Анна нашли туалет в конце побережья. Кейтлин ощутила легкий триумф, когда Роб поверил этому и кивнул.
— Очень галантно с твоей стороны, — сказал он, криво улыбнувшись.
— К тому же мы вас спасли, — добавил Габриэль многозначительно. — Кто знает, что сделал бы этот туман.
— Да, — лицо Роба стало серьезным. Он секунду потеребил свои волосы, затем взглянул на Габриэля. — Спасибо. — Его голос был искренним и полным подлинного чувства.
Габриэль отвернулся.
Возникла неловкая пауза, а потом Анна заговорила.
— Послушайте, почему бы вам не объяснить, как именно вы «воображали свет»? — предложила она. — Так мы будем знать, что делать, если атака повторится.
— А потом мы, возможно, снова ляжем спать, — добавил Льюис.
Кейт все объяснила, не получив помощи от Габриэля. К тому времени, как она закончила, она уже широко зевала, и ее глаза слезились.
Они укладывались спать, готовясь к худшему, но той ночью больше ничего не произошло, и Кейтлин ничего не снилось.
Она проснулась утром от мысленного восклицания Роба. Она поспешила выйти из фургона и увидела его и Анну. Они согнулись и смотрели на землю рядом с фургоном.
Асфальт был покрыт тонким слоем песка, принесенным с пляжа. На этом песке, везде вокруг фургона, были четкие следы и отпечатки лап.
— Это следы животных, — сказала Анна. — Видите эти? Это следы енота. — Она указала на отпечаток, длинной три дюйма (Примечание: 3 дюйма — около 7,5 см) с пятью расходящимися пальцами, каждый из которых заканчивался когтем. — А эти — лисицы. — Она указала на ряд четких отметок с четырьмя пальцами. — А вон те, овальные — неподкованной лошади, а маленькие — крысиные, — закончила Анна и взглянула на Кейт.
Кейтлин даже не потрудилась произнести:
«Но все эти животные не могли прийти сюда прошлой ночью».
Она прекрасно помнила, что Роб сказал вчера: «Иногда жертвы пси-атак обнаруживают следы людей или животных».
— Отлично, — пробормотала Кейт. — У меня ощущение, что нам надо отсюда уезжать.
Роб поднялся, очищая руки от песка.
— Я согласен.
Однако это было не так легко, так как фургон в это утро предпочел быть непокорным. Роб и Льюис возились с двигателем, но не нашли никаких неполадок, и в конце концов тот завелся.
— Я поведу немного, — сказала Анна. Она уже находилась на водительском сидении, поворачивая ключ зажигания, когда Роб говорил ей жать на газ. — Просто скажите, куда ехать.
— Оставайся на сто первом, и мы отправимся в Вашингтон, — проинструктировал Льюис. — Но, может, нам сначала лучше остановиться в Макдоналдсе и позавтракать?
Кейтлин не сожалела, прощаясь с черным базальтовым побережьем Орегона. Габриэль с самого утра был раздраженным и молчаливым. И она начала размышлять о том, было ли ошибкой то, что она сделала вчера ночью на пляже. Кейт знала, что как-нибудь ей придется выловить его и выяснить это, но сама эта идея заставляла возникать в ее животе нервную дрожь.
«Пожалуйста, давайте поскорее найдем этот белый дом», — думала девушка. Затем, испытывая угрызения совести, Кейт поняла, что Габриэль был прав. Она действительно слишком многого ждала от людей из этого дома. А что, если они не смогут решить все проблемы, которые она им несет?
Кейт покачала головой и повернулась посмотреть на унылый, серовато-синий день за окном.
Они проехали мимо насаждений, про которые Анна сказала, что это была ольха, выглядящая издалека как большие розовые облака. Ветки ольхи были фактически голыми, но там было немного красноватых листьев, свисающих с конца каждой ветки, что и придавало всему насаждению красноватый оттенок.
С края от дороги были маленькие киоски, в которых стояли огромные букеты нарциссов, желтых, как весна. Вывеска на киоске гласила: «1 ДОЛЛАР ЗА БУКЕТ», но там не было никого, кто бы мог взять деньги.
«Система честности», — подумала Кейтлин. Она очень хотела безупречные золотые нарциссы, но она знала, что они не могут тратить деньги.
«Не важно, — подумала она. — Вместо этого я лучше порисую».
Она открыла свой набор и достала сияющий желтый, один из ее любимых цветов. Через несколько минут она уже рисовала, время от времени отрывая взгляд, пока они переезжали высокий мост над рекой Колумбией. Вывеска гласила:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ВАШИНГТОН
