— Хорошо, в таком случае говорить будете вы, и говорить с Блейком — Ламар ничего сообщать не нужно.
— Почему?
— Потому что сестра у нее живет одна, не забыли? Теперь Блейку придется отстранить Ламар отдела.
— Он не захочет.
— Тогда и говорить ему не стоит. Я с вами даром время теряю. Блейк просто идиот.
— Не говорите так. Нам придется сотрудничать. Подумайте о Джоди.
Ричер закрыл глаза и подумал о Джоди. Ему показалось, что она далеко далеко и думал он о ней долго-долго.
— Пойдемте-ка перекусим, — сказала Харпер. — Потом я схожу поговорю с Блейком.
В семидесяти километрах от них мужчина в военной форме застыл, уставившись на листок бумаги. В дверь постучали.
— Подождите, — отозвался он.
Завинтив колпачок авторучки, он пришпилил ее к клапану кармана. Сложил список, сунул в ящик письменного стола и прижал сверху книгой — Библией в переводе короля Иакова. Закрыл ящик и запер его на замок.
— Войдите, — произнес он, опуская ключи в карман.
Вошел капрал и, отдав честь, доложил:
— Ваша машина ждет, полковник.
Перед рассветом Ричер стоял у окна, вперившись в темноту. Снова похолодало. Он побрился, принял душ, оделся, натянул пальто и пришпилил зубную щетку к внутреннему карману — на случай, если сегодня все решится. Сел на кровать и стал ждать Харпер.
Но когда дверь открылась, вошла не Харпер — вошел Поултон. Ричер ощутил предчувствие победы.
— Где Харпер? — спросил он.
— Отстранена от расследования.
— Она говорила с Блейком?
— Вчера вечером.
— И?
Поултон пожал плечами:
— Безрезультатно.
— Мои предложения вам не нужны?
— Вы здесь не для этого.
Ричер молча кивнул.
— Ладно. Созрели для завтрака? — спросил Поултон.
— Еще бы.
Блейк сидел в кафетерии за своим любимым столиком. С ним была Ламар, сменившая свою обычную кремовую блузку на черную. На столике были кофе и пышки. Газеты отсутствовали.
— С сожалением узнал об известиях из Спокана, — произнес Ричер.
Ламар молча кивнула.
— Вы не поедете на похороны?
— Элисон мне не звонила, я не знаю, когда его хоронят.
— Вы ей не стали звонить?
— Я бы почувствовала, что навязываюсь.
Воцарилось молчание. Ричер налил себе кружку кофе.
— Вам не понравилась моя теория? — спросил он Блейка.
— Это предположение, а не теория. Мы не можем пренебречь восьмьюдесятью женщинами ради предположения.
— Что ж, следующей жертвой окажется одна из отмеченных мной одиннадцати, и ее смерть будет на вашей совести.
Блейк ничего не сказал, а Ричер поднялся, отодвинув стул, и сказал:
— Хочу оладий. У пышек неаппетитный вид.
Ему не успели возразить, как он направился к центру зала. Остановился у первого же столика, на котором увидел «Нью-Йорк таймс». Газета принадлежала мужчине, читавшему спортивный раздел. Остальные листы были небрежно отодвинуты в сторону. Сообщение, которого дожидался Ричер, красовалось на первой полосе.
— Можно позаимствовать? — спросил он, беря газету.
Мужчина утвердительно кивнул, не поднимая глаз.
Ричер сунул газету под мышку и подошел к стойке. Положив себе горку оладий, он полил сиропом. Вернулся за столик, сел, развернул газету и принялся за еду.
Ричер сделал вид, будто заголовок его удивил.
— Вот, полюбуйтесь, — сказал он с набитым ртом.
Заголовок гласил: «На Манхэттене вспыхнула война между бандами. Шестеро убитых». В сообщении говорилось о короткой безжалостной схватке между двумя бандами, китайской и сирийской. Счет на трупы был четыре — два в пользу китайцев. И число убитых с сирийской стороны оказался и главарь банды Альмар Петросьян.
— Как непостоянна жизнь, а? — ухмыльнулся Ричер. — Вы поймали меня на крючок, но раз — и нету крючка. Харпер отказалась играть роковую женщину, а теперь и старина Петросьян приказал долго жить, так что козырей у вас больше нет. А раз вы не прислушиваетесь ни к единому моему слову, назовите хотя бы одну причину, по которой я должен остаться.
— По многим причинам, — ответил Блейк.
— Но ни одна не тянет.
Ричер поднялся. Его даже не пытались остановить. Он вышел через стеклянные двери и зашагал по дорожке.
У караулки он нырнул под шлагбаум, бросил бирку посетителя на асфальт и пошел дальше. Минут через пять он услышал шум мотора. Ричер остановился и подождал. Как он и предполагал, за рулем сидела Харпер. Поравнявшись с ним, она остановила машину, опустила стекло и спросила:
— Подвезти?
— До девяносто пятого шоссе. Держу путь на север.
— На попутках?
— У меня нет денег на самолет.
Он уселся впереди, автомобиль тронулся и набрал скорость.
— Вам велели меня вернуть?
Она отрицательно покачала головой:
— Решили, что от вас нет пользы.
— Итак, теперь от меня ждут, что я, кипя от возмущения, побегу назад доказывать, что они ошибаются?
— Да, чего-то похожего, — улыбнулась Харпер. — Ламар решила воззвать к вашему самолюбию.
— Вот как бывает с психологами, которые учились декоративному садоводству. Но она права. От меня нет толку. Убийца для меня слишком умен, черт бы его побрал.
— Тоже решили добавить чуть-чуть психологии? — снова улыбнулась она. — Пытаетесь удрать с чистой совестью?
— Совесть у меня всегда чистая.
— Не грызет даже из-за Петросьяна? Чертовски удобное совпадение, правда? Вам пригрозили Петросьяном, и через три дня его не стало.
