леса.
– Далеко не ушли! – удовлетворенно отметил спецназовец. – Только тебе с нами не советую ходить, – сказал он Зимину как-то совсем неубедительно, как будто предоставлял человеку самому решать этот вопрос.
В это время в густом лесу на левом берегу реки послышались новые выстрелы и крики. По всей видимости, бандиты вступили в бой друг с другом, а затем уже стали разбираться, кто есть кто.
От самого метро до большой спортивной арены «Динамо» стеной стояли люди с товаром на руках. У кого-то это были пачки сигарет, кто-то держал обувь, леденцы, колбасу, носки и старые книги... Что угодно можно было увидеть на этом стихийном рынке.
Торгующие давно не боялись милиции, исправно платя людям в форме «налоги».
Шевцов с Одинцовым выбрались из «уазика» и направились прямо к стихийному рынку.
– Мужчины, отдохнуть не желаете? – напротив него стояли две девчушки лет шестнадцати.
– Какой отдых? День только начался! – ответил Одинцов и спохватился. С похмелья он совсем забыл, что в форме, а значит, при исполнении. Он встретился взглядом с Шевцовым и еще раз убедился, что сказал лишнее.
– А вечером мы боимся, – откровенно ответила девчонка, а вторая толкнула ее локтем и потянула за рукав в сторону.
Одинцов вздрогнул, но не оттого, что понял, о каком виде отдыха его спрашивали. Внутренний голос подсказывал ему остановить малолеток. Ментовская честь не позволяла ему просто так уйти в этой ситуации. Неужели он стал похож на потенциального клиента? А девочки уже опрашивали другого прохожего. Тот вступил с ними в заинтересованный диалог...
– Успокойся, – одернул его Шевцов. – Еще этого не хватало – с ними связываться!
– Совсем сучки распоясались!
– Кто бы говорил, вчера ты из обезьянника такую же вытащил и в своем кабинете...
Шевцов не договорил. Оба знали, о чем речь. Водился за Одинцовым такой грешок.
Народ стоял плотненько, и не было возможности втиснуться со своим сервизом. «Точка», где обычно стоял Гоша, была уже занята... Замешкался он сегодня на складе, куда совсем недавно стал ходить в ночные смены через день. Придется искать место. Перед входом в метро было открыто пространство, дающее возможность прохода к вокзалу. Гоша прикинул перспективы. К гранитному парапету подземного перехода облокотился одноногий парень в камуфляже и тельняшке. Играл на баяне. На груди орден... Государственная награда. Возле ноги стояла пустая банка из-под селедки с несколькими монетками... Перед инвалидом, шлепая по глубокой снежной слизи, плясали две пьяные бомжихи. Прохожие обходили стороной эту группу «артистов», стараясь увернуться от летящих брызг. На другом парапете вытянулся еще один бомж. Спал... Ноги его были спущены с парапета на землю, штаны сползли до колен... Голый, грязный зад смотрел черным жерлом в сторону деловитой суеты столичной публики... «Гиблое место, тут ничего не продать», – вздохнул Гоша и зашел в метро. В метро он еще не торговал ни разу. Как-то не приходилось. Недалеко от касс увидел свободное местечко.
– День добрый. Бог в помощь. Позвольте и мне принять участие в этом празднике жизни, – поздоровался Гоша.
– Если это праздник, то от него полагается удавиться, – ответил ему, пододвигаясь, парень со связкой каких-то игрушек в одной руке, в другой он держал жестяную банку с пивом.
– Я стану.
– А ты что, не знаешь, за все надо платить, – неприветливо заметил парень.
– Знаю. Сколько?
– Два бакса в час или деревянными по курсу, – прищурившись, как бы испытывая новичка, ответил парень.
– Я согласен. Продам и сразу верну.
– Все вы так говорите!
Гоша распаковал коробку. Сноровисто разложил фарфоровые изделия на шуршащем серебристом целлофане, расстеленном поверх коробки. Пустяк, ничего не стоит эта бумажка, а внимание привлекает... Вот уже остановилась напротив него какая-то женщина. Быстро, однако, последовала «поклевка»:
– Сколько стоит сервиз?
– Две тысячи – ответил, быстро оценив клиентку, Гоша.
– Это почему так дорого? – спросила женщина.
– Да вы посмотрите, это качество, он совсем не дешевый.
– Недешевый, говоришь, – оценивающе посмотрела на Гошу женщина. – Украл небось, из квартиры вынес, а еще торгуешься!
– Не хочешь – не бери, – поддержал Гошу парень.
– А ты, наркоман, молчи! – ответила ему женщина. – Вижу тебя здесь каждый день, работать бы шел на завод или в колхоз, – без признаков обиды ответила женщина и скрылась в толпе.
– Ты с ними пожестче! Хотя они могут и милицию вызвать. Но толку, – закуривая, сказал парень.
Гоша продолжал высматривать потенциальных покупателей среди нескончаемого потока людей. Рядом парень подергивал на длинных резиночках кусочки разноцветного меха, безостановочно и гнусаво приговаривая: «Мышка-норушка, детская игрушка»...
– Вот он, – указал Шевцов на Гошу.
– Так, ты уже сюда перебрался, – в упор на парня смотрел капитан милиции. – Я же тебе полчаса назад все ясно объяснил.
– Что случилось, капитан? – обратился к нему стоящий рядом с Гошей парень.
– Ничего, собирайте, граждане, все свое имущество, и прошу на выход. Прокатимся до отделения.
– Зачем? Мы платим вам нормально.
– Затем, что я сказал! – приказал Шевцов.
В милицейском «УАЗе» капитан Одинцов сел на свободное место рядом с Гошей. Парня удивило, что в переходе брали всех, а в итоге в машине оказался только он один.
Он хмуро достал сигарету, прикурил и тут же бросил. Достал следующую и тоже бросил... Потянулся за новой – пачка опустела.
– Товарищ капитан, может, вы меня отпустите? Я вообще первый раз вышел на улицу.
– Что? А что случилось? – с издевкой посмотрел на Гошу милиционер. – Сервиз, небось, украл, чтобы выменять на наркоту.
– Не украл. Домашний он. Пока на работу не устроился, денег нет. Нечем платить за квартиру, – соврал Гоша.
На самом деле домашний сервиз его мать просто убрала в кладовку. Это был подарок бабушки, но им в семье не пользовались. В квартире и так хватало посуды. На это преступление Гоша пошел из-за Маши, которой было несладко в деревне. Надо было выручать девушку. Сторожем он устроился тоже для этого. Все равно с арестом Артюшина занятия на базе прекратились.
– Как вы меня задолбали! – устало ответил милиционер. – Каждый день занимаюсь этим дебильным онанизмом. Собираю вас в метро, отвожу в отделение, пишу кучу протоколов и передаю их в суд, а суд всех отпускает даже без штрафа «за отсутствием состава»...
– Это почему так?
– Да потому, что наш мэр издал свой указ, запрещающий торговлю в метро...
– И что из этого?
– А то, что я подчиняюсь мэрии.
– А кому легче, что вы мне влепите штраф?
– Государству. Только я в милицию не для этого шел... И еще... я сейчас вас везу, жгу бензин, а больше мне сегодня никто бензин не даст. И если вдруг где-то что-то случится, то ехать будет уже не на чем...
В отделении Гоша сел на край неудобной скамейки, ожидая своей очереди на составление протокола. Откинул затылок к обшарпанной стене и прикрыл глаза. Плохо. Плохо не то, что он попал в милицию «ни за
