Глава четвертая
Человеком, стоявшим у двери, был Стайвесант, тут сомневаться не приходилось. Ричер уже видел его на видео. Он был в костюме и при галстуке – это в воскресенье-то. Смотрел прямо на Нигли.
– Вы та женщина с видеозаписи, – сказал он. – Из бального зала.
Затем он перевел взгляд на Ричера и вступил в комнату:
– А вы брат Джо Ричера. Очень на него похожи.
Ричер кивнул.
– Джек Ричер, – сказал он и протянул руку. Стайвесант пожал ее.
– Сожалею о вашей потере, – сказал он.
Ричер кивнул снова.
– Это Фрэнсис Нигли, – сказал он.
– Ричер привлек ее, чтобы помочь нам с аудитом, – вставила Фрелих.
– Это я понял, – отозвался Стайвесант. – Толковый ход. Каковы результаты?
В кабинете наступила тишина.
– Настолько плохо? – спросил Стайвесант. – Что ж, я именно так и полагал. Они должны были найти путь сквозь наш заслон. Я прав?
– Три пути, верных, – ответила Фрелих.
– Очевидно, бальный зал. Вероятно, семейный дом и та дурацкая встреча под открытым небом. Так?
– Так, – ответила Фрелих.
– Давайте перейдем в конференц-зал, – сказал Стайвесант.
Он привел их в довольно просторную комнату, находившуюся в самом центре комплекса. Сел, указал на кресла.
– Я буду говорить прямо, что для меня нехарактерно, – произнес он. – Это, как вы понимаете, вынужденный ход – просто потому, что, на мой взгляд, мы обязаны кое-что вам объяснить. Так что давайте поговорим о бейсболе.
Все молча ждали продолжения.
– Когда я попал в город, «Вашингтонских сенаторов» уже не было, – продолжал он, – так что мне пришлось довольствоваться «Балтиморскими иволгами». Хотя постойте, вы понимаете, в чем уникальность этой игры?
– Продолжительность сезона, – сказал Ричер. – И процент побед.
– Особенность бейсбола, – продолжал Стайвесант, – в том, что стандартный сезон состоит из ста шестидесяти двух матчей. В любом другом виде спорта он может включать пятнадцать, двадцать, тридцать игр. В любом другом виде спорта игрокам начинает казаться, что они способны победить в каждой отдельной игре. И время от времени им это даже удается.
А вот в бейсболе такое невозможно. Даже самые лучшие команды проигрывают примерно треть игр. Президентская охрана в точности то же самое.
– Вы проиграли только один раз, – сказала Нигли. – В 1963-м.
– Нет, – ответил Стайвесант. – Мы проигрываем постоянно. Просто не каждый наш проигрыш столь значителен. Совсем как в бейсболе. Не каждое поражение команды выводит ее из чемпионата. Так и у нас – не каждая ошибка приводит к смерти нашего подопечного.
– Так о чем же вы говорите? – спросила Нигли.
– О том, что, какие бы результаты ни дал ваш аудит, вы должны сохранять веру в нас.
– А что насчет этой конкретной угрозы? – спросил Ричер. Стайвесант покачал головой:
– Вот тут какая бы то ни было прямота меня покидает. То, что Фрелих вообще сообщила вам о существовании некой угрозы, – серьезный промах с ее стороны. Все, что я готов вам сказать: мы перехватываем множество угроз. Однако как мы с ними поступаем – дело секретное. И вы связаны теперь обязательством, покинув это здание, никогда и никому о данной ситуации не рассказывать.
Наступило молчание. Стайвесант ушел в свои мысли. Потом встал, прошел к низкому шкафчику и вынул из него два блокнота. Он положил их перед Ричером и Нигли и снова сел.
– Запишите ваши полные имена, – сказал он. – Даты рождения, номера социального страхования, армейские кодовые номера и нынешние адреса.
Ричер, немного помедлив, вытащил ручку. Нигли пожала плечами и начала писать. Закончил он гораздо раньше нее. У него не имелось ни второго имени, ни текущего адреса. Стайвесант взял блокноты со стола, сунул их под мышку и вышел из комнаты. Дверь громко захлопнулась за ним.
– У меня начались неприятности, – сказала Фрелих. – Да я еще и вас в них втянула.
– На этот счет не волнуйтесь, – откликнулся Ричер. – Он собирается заставить нас подписать некое соглашение о неразглашении, только и всего. Думаю, пошел к машинистке.
Через двадцать минут Ричер взглянул на часы:
– Какого черта он там делает? Сам печатает, что ли? Ладно, дадим ему еще десять минут.
