– Нет.
– Я проводил одну операцию, – быстро заговорил Куинн. – Работал вместе с государственным департаментом. Мы проверяли посольства недружественных стран.
– А что насчет девочки Горовского?
Он нетерпеливо тряхнул головой.
– Идиот, с этой чертовой девчонкой ничего не произошло. Горовский должен был играть свою роль, только и всего. Все было подстроено. На тот случай, если его будут проверять. К таким вещам мы готовимся досконально. Вдруг у кого-то возникнут подозрения, и он начнет копать глубже. Мы позаботились обо всем. За нами могли вести слежку.
– Что насчет Фраскони и Коль?
– Они знали свое дело. Вышли на меня довольно быстро. Решили, что я преступник. Что меня очень обрадовало. Это означало, что я играю свою роль так как надо. Затем все пошло наперекосяк. Фраскони и Коль обратились ко мне и предложили затормозить расследование, если я им заплачу. Сказали, что это даст мне время покинуть страну. Они думали, я намереваюсь это сделать. Тогда я решил, а почему бы им не подыграть? Ибо кто может знать наперед, какая рыба попадется в сети? А чем ее больше, тем веселее, разве не так? Поэтому я сделал все так, как они просили.
Я молчал.
– Расследование продвигалось медленно, не так ли? – продолжал Куинн. – Не сомневаюсь, вы обратили на это внимание. Оно тянулось неделя за неделей. Очень медленно.
Медленно как улитка.
– Затем настало вчера, – продолжал он. – Я схватил за шкирку сирийцев, ливанцев и иранцев. Настал черед иракцев, а это уже была крупная рыба. Поэтому я решил заодно схватить за шкирку и ваших ребят. Они приехали ко мне за последней выплатой. Сумма должна была быть большой. Но Фраскони захотел забрать себе все. Он ударил меня по голове. Я потерял сознание, а когда очнулся, увидел, что Фраскони уже расправился с Коль. Это был настоящий сумасшедший, поверьте. У меня в ящике письменного стола лежал пистолет, и я убил Фраскони.
– Почему вы обратились в бегство?
– Потому что я испугался. Я всю жизнь прослужил в Пентагоне. Ни разу в жизни не видел кровь. И я не знал, сколько ваших еще замешано в этом деле. Возможно, Фраскони и Коль были не одни.
Фраскони и Коль.
– Вы оказались на высоте, – одобрительно заметил Куинн. – Вы приехали прямо сюда.
Я кивнул. Вспоминая восьмистраничную биографию, составленную безукоризненным почерком Коль.
– Кому это пришло в голову? – спросил я.
– Первому? Разумеется, Фраскони. Он же был старшим по званию.
– Как ее звали?
У него в глазах мелькнула искорка страха.
– Коль.
Я снова кивнул. Коль отправилась производить арест в парадной форме. Черная полоска с фамилией на правой стороне груди. «Коль». Как требует устав: «Полоска с фамилией женщины-военнослужащего располагается горизонтально справа на расстоянии от одного до двух дюймов от верхней пуговицы мундира, в зависимости от индивидуальных особенностей фигуры». Куинн прочитал фамилию, как только Коль вошла в дверь.
– А имя?
Куинн задумался.
– Не помню, – признался он.
– А как звали Фраскони?
«Полоска с фамилией мужчины-военнослужащего располагается по центру клапана правого нагрудного кармана на одинаковом расстоянии от шва и пуговицы».
– Не помню.
– А вы попробуйте.
– Я не смогу вспомнить. Это ведь ничего не значащая мелочь.
– Три из десяти. Тройка.
– Что?
– Ваша общая оценка – тройка. Очень плохой результат.
– Вы о чем?
– Ваш отец работал на железной дороге, – продолжал я. – Мать сидела дома. Ваше полное имя – Фрэнсис Ксавье Куинн.
– Ну и что?
– Так расследование не ведут, – объяснил я. – Собираясь схватить кого-то за шкирку, узнаёшь об этом человеке все. Вы вели игру с двумя нашими сотрудниками в течение нескольких недель и так и не узнали, как их зовут? Не удосужились заглянуть в их личные дела? Не сделали никаких записей? Не составили донесений?
Куинн промолчал.
– Кроме того, у Фраскони никогда в жизни не было собственной мысли, – продолжал я. – Он делал только то, что ему говорили. Ни один человек, знавший этих людей, не сказал бы «Фраскони и Коль». Они были Коль и Фраскони. Ты завяз в грязи по самые уши, а этих ребят ты увидел только тогда, когда они пришли за тобой. И ты убил их.
Куинн доказал правоту моих слов, бросившись на меня. Я был готов к этому. Боец он оказался никудышный. Я сбил его с ног, ударив гораздо сильнее, чем требовалось. Когда я загружал его в багажник его собственной машины, он еще был без сознания. Не пришел в себя и тогда, когда около заброшенного сарая я перегружал его в багажник своей машины. Проехав на юг по шоссе 101, я свернул направо к Тихому океану. Остановился на площадке, усыпанной щебнем. Оттуда открывался величественный вид. Было около трех часов дня, ярко светило солнце, и океан был ослепительно синий. Площадка была огорожена металлическим заборчиком высотой по колено, за ней еще на пол-ярда продолжался щебень, после чего следовал длинный вертикальный обрыв к самому берегу. Дорога была пустынной. Одна машина в пару минут. Основной транспортный поток следовал по шоссе.
Открыв багажник, я тотчас же с силой захлопнул его на тот случай, если Куинн уже очухался и собирался напасть на меня. Но он едва пришел в себя. Вытащив из багажника, я поставил его на ватные ноги и заставил идти. Дал ему возможность минуту полюбоваться океаном, пока сам проверял, нет ли поблизости случайных свидетелей. Вокруг не было никого. Тогда я развернул Куинна лицом к себе. Отошел на пять шагов.
– Ее звали Доминик, – сказал я.
И выстрелил в него. Два выстрела в голову и один в грудь. Я ожидал, он упадет вперед на щебень, после чего я собирался подойти к нему и сделать четвертый выстрел в упор в глаз, а затем сбросить труп в океан. Но Куинн, шатаясь, отступил назад, споткнулся об ограждение, не удержал равновесие и, скользнув плечом по последнему пол-ярду Америки, сорвался с обрыва. Ухватившись за ограждение рукой, я перевесился и заглянул вниз. Увидел, что Куинн упал на скалы. Прибой сомкнулся над ним. Больше я его не видел. Я ждал больше минуты. В конце концов решил: «Две пули в голову, одна в сердце, падение с высоты ста двадцати футов в океан – у него нет никаких шансов выжить».
Я подобрал стреляные гильзы.
– Десять-восемнадцать, Доми. Задание выполнено, – сказал я и направился к машине.
Десять лет спустя стемнело очень быстро. Мне пришлось пробираться по скалам к гаражу в полной темноте. Морю вздымалось и разбивалось справа от меня. Ветер дул мне в лицо. Я не ожидал встретить кого-либо на улице. Особенно здесь, за домом. Поэтому я двигался быстро, вскинув голову, держа наготове «Убедительные доводы». «Куинн, я иду за тобой».
Обогнув гараж, я увидел у двери кухни фургон доставки продуктов. Он стоял там же, куда поставил «линкольн» Харли, чтобы выгрузить из багажника труп горничной Бека. Двери грузового отсека были
