выглядеть полицейский-ветеран перед серьезной стычкой. Значительная доля ощущения рутинности, смешанная с острым сознанием того, что двух абсолютно похожих ситуаций не бывает. Дьюк держал в руках «штейр» с длинным магазином на тридцать патронов. С таким магазином автомат казался еще больше и страшнее, чем обычно.
– Пошли, осел, – прошептал Дьюк.
Держась в пяти футах за ним, я пошел по противоположной стороне дорожки, как должен был поступить на моем месте опытный пехотинец. Мне нужно было действовать убедительно, изображать, будто я стараюсь не создавать групповую цель. Я знал, что в домике никого не окажется, но Дьюку это было неизвестно.
Описав дугу, мы увидели перед собой дом. В окне горел свет. Вероятно, дежурное освещение. Дьюк замедлил шаг, остановился.
– Видишь дверь? – шепнул он.
Я всмотрелся в темноту. Различил небольшое крыльцо. Указал на него.
– Ты жди у входа, – прошептал я в ответ. – Я загляну в освещенное окно.
Дьюк с радостью согласился. Мы прокрались к крыльцу. Дьюк остался стоять там, а я пригнувшись пошел к окну. Распластался на земле и прополз последние десять футов. Приподнялся и заглянул в окно. На столе горела тусклая лампочка, закрытая желтым пластмассовым абажуром. Вдоль стен стояли старые диваны и кресла. В камине серела зола от давно потухшего огня. Стены и потолок обшиты сосновыми досками. Людей нет.
Я отполз назад в полоску света, чтобы Дьюк меня видел, и поднес к глазам растопыренные указательный и средний пальцы. Стандартный сигнал наблюдателя: «Вижу». Затем поднял руку, разогнув все пять пальцев. «Вижу пятерых». После этого затеял оживленную жестикуляцию, которая должна была изображать местонахождение каждого из мнимых врагов и его оружие. Я знал, что Дьюк не поймет мои знаки. Я сам их не понимал. С моей точки зрения, они были совершенно бессмысленные. Мне никогда не приходилось работать наблюдателем. Но со стороны выглядело весьма неплохо. Профессионально, скрытно и настойчиво.
Я прополз еще десять футов, поднялся с земли и бесшумно присоединился к ждавшему у крыльца Дьюку.
– Они отключились, – прошептал я. – Напились или наширялись. Нам повезло. Обделаем все в два счета и поедем домой.
– Оружие?
– Полно, но все далеко. – Я указал на крыльцо. – Похоже, за прихожей короткий коридор. Наружная дверь, внутренняя дверь. Ты идешь налево, я иду направо. Ждем в коридоре. Будем их валить, когда они выйдут из комнаты, чтобы узнать, что за шум.
– Ты уже отдаешь мне приказы?
– Я провел разведку.
– Смотри, не наломай дров, осел.
– И ты тоже.
– За меня не беспокойся.
– Посмотрим.
– Ты со мной не шути, – строго произнес Дьюк. – Встанешь поперек пути – я с радостью уложу тебя вместе с остальными. Без колебаний.
– Мы ведь на одной стороне.
– Да? По-моему, это еще предстоит выяснить.
– Успокойся, – сказал я.
Дьюк остановился. Насторожился. Кивнул.
– Я выбиваю наружную дверь, ты – внутреннюю. Прыгаем внутрь.
– Хорошо.
Отвернувшись, я улыбнулся. От ветерана-полицейского иного и ждать не следовало. Если я выбью внутреннюю дверь, первым в комнату прыгнет Дьюк, а мне придется прыгать вторым. Но именно второму и достается пуля, учитывая нормальное время реакции противника.
– Снимай с предохранителя, – прошептал я.
Я перевел переводчик «Хеклер и Коха» на одиночный огонь. Дьюк сдвинул рычажок предохранителя «штейра» до конца. Я кивнул, он кивнул в ответ и выбил ногой наружную дверь. Я выскочил у него из-за плеча, проскользнул мимо и не задерживаясь ни мгновения выбил внутреннюю дверь. Дьюк проскользнул мимо и прыгнул влево, я последовал за ним и прыгнул вправо. Он действовал неплохо. И в целом из нас получилась неплохая пара. Мы застыли в боевой позе еще до того, как выбитая дверь перестала качаться на петлях. Дьюк смотрел на дверь в комнату. «Штейр» застыл наизготовку у него в руках, глаза были широко открыты. Он учащенно дышал. Чуть ли не задыхаясь. Как мог готовился к опасности. Я достал из кармана ПСМ Энджела Долла. Зажал его в левой руке, снял с предохранителя и, шагнув влево, приставил дуло Дьюку к уху.
– Не надо шума, – сказал я. – Выбор за тобой. Я задам тебе один вопрос. Всего один. Если ты откажешься отвечать или солжешь, я размозжу тебе голову. Ты все понял?
Он стоял совершенно неподвижно, в отчаянии уставившись на дверь перед собой.
– Не беспокойся,
Дьюк не шелохнулся.
– Ты понял то, что я тебе сказал? Насчет вопроса?
Он кивнул, неуверенно, неуклюже, так как ему в ухо был буквально воткнут пистолет.
– Итак, ты отвечаешь на мой вопрос, или я стреляю. Уяснил?
Дьюк снова кивнул.
– Хорошо. Вот мой вопрос. Ты готов?
Он порывисто кивнул.
– Где Тереза Даниэль? – спросил я.
Последовала долгая пауза. Дьюк повернулся ко мне лицом. Я вывернул руку, чтобы держать ПСМ нацеленным ему в ухо. Постепенно до Дьюка дошло, что к чему, и это отразилось у него в глазах.
– В твоих снах, – сказал он.
Я выстрелил ему в голову. Просто чуть дернул дулом, переставил его от уха к виску и левой рукой нажал на спусковой крючок. Темноту разорвал резкий звук. Кровь, мозги и осколки костей впечатались в противоположную стену. Пороховые газы обожгли Дьюку волосы. Затем я сделал правой рукой из «Хеклер и Коха» два выстрела в потолок, а левой рукой из ПСМ выстрелил в пол. Перевел МП-5К на автоматический огонь и разрядил магазин в труп. Подхватил упавший «штейр» и дал несколько длинных очередей в потолок – пятнадцать частых выстрелов, половина магазина. Коридор быстро наполнился едким дымом, в воздухе летали щепки и куски штукатурки. Заменив магазин у «Хеклер и Коха», я принялся поливать пулями стены. Грохот был оглушительный. Наконец боек щелкнул по пустому патроннику. Тогда я выпустил оставшиеся патроны из ПСМ в стену коридора, ударом ноги распахнул дверь в освещенную комнату и разбил лампу короткой очередью из «штейра». Нащупав стул, я швырнул его в окно, после чего вставил в «Хеклер и Кох» второй запасный магазин и обильно полил пулями окрестные деревья, одновременно левой рукой разряжая «штейр» в пол. Потом я сгреб «штейр», «Хеклер и Кох» и ПСМ и, выскочив из дома, добежал со всех ног к машинам. Моя голова звенела как колокол. Меньше чем за пятнадцать секунд я выпустил сто двадцать восемь патронов. Я был оглушен. А Бек, наверное, решил, что началась Третья мировая война.
Я бежал по дорожке, кашляя и увлекая за собой пороховой дым, спеша к машинам. Бек уже уселся за руль «кадиллака». Увидев меня, он приоткрыл дверь на дюйм. Это было быстрее, чем опускать стекло.
– Засада, – задыхаясь, выдавил я. Мой собственный голос оглушительно грохотал у меня в голове. – Их было по крайней мере восемь.
– Где Дьюк?
– Убит. Нам надо сматываться.
Он на мгновение растерялся. Но быстро взял себя в руки.
– Садись в его машину!
