Я захватил с собой телефонный справочник армии, и мы вновь зашагали к кафе. Я извлек мелочь из всех карманов, получилась небольшая кучка. Саммер нашла у себя четвертак и десятицентовик. За стойкой нам разменяли мелочь на четвертаки. Я позвонил Францу в Форт-Ирвин, скормив автомату сразу несколько четвертаков. Пять часов дня, середина рабочего дня.
– Я сумею войти на вашу базу? – спросил я.
– А почему нет?
– Уиллард меня преследует. Возможно, он предупредил всех о моем возможном появлении.
– Со мной он еще не связывался.
– Может быть, ты выключишь своей телекс на день или два?
– Когда твое РВП?[36]
– Завтра. Точнее, пока не знаю.
– Твои приятели уже здесь. Только что приехали.
– У меня нет никаких приятелей.
– Вассель и Кумер. Они явились из Европы.
– Зачем?
– Проводить учения.
– Маршалл все еще у вас?
– Конечно. Он ездил в лос-анджелесский международный аэропорт, чтобы их встретить. Они приехали все вместе. Как одна большая счастливая семья.
– Мне нужно, чтобы ты сделал для меня две вещи, – сказал я.
– Ты хотел сказать, еще две вещи.
– Я хочу, чтобы ты прислал кого-нибудь встретить нас в тот же аэропорт. Завтра я полечу туда первым утренним рейсом из Вашингтона.
– А вторая вещь?
– Мне нужно, чтобы ты нашел человека, который установил бы, где находится штабная машина, на которой здесь ездили Вассель и Кумер. Это «меркурий гранд-маркиз». Маршалл взял его в канун Нового года. А сейчас он либо в гараже Пентагона, либо в Эндрюсе. Я хочу, чтобы кто-то нашел эту машину и провел самый тщательный осмотр. Нужна бригада криминалистов.
– Что им следует искать?
– Все, что угодно.
– Хорошо, – сказал Франц.
– До встречи завтра, – попрощался я и повесил трубку.
Перевернув несколько страниц справочника, я добрался от «Ф» (Форт-Ирвин) до «П» (Пентагон). Там я отыскал телефон офиса начальника штаба.
– Вассель и Кумер в Ирвине, – сообщил я Саммер.
– Что они там делают? – спросила она.
– Прячутся, – ответил я. – Они думают, что мы все еще в Европе. Они знают, что Уиллард контролирует аэропорты. Для нас они легкая добыча.
– А они тебе нужны? – спросила Саммер. – Они не знали о миссис Крамер. Это очевидно. Они были поражены, когда ты рассказал им о ее гибели. Я полагаю, что они могли организовать ограбление, но не убийство.
Я кивнул. Она была права. В тот вечер они действительно сильно удивились. Кумер побледнел и спросил: «Это было ограбление?» Вопрос, заданный человеком с отягощенной совестью. Из чего следовало, что к этому моменту Маршалл не рассказал им всей правды. Самую плохую новость он оставил при себе. Он вернулся в отель в Вашингтоне в двадцать минут четвертого утра и сообщил им, что портфеля там нет, но скрыл смерть миссис Крамер. Только у меня в кабинете Вассель и Кумер поняли, что произошло. Им предстояло веселое возращение домой. Наверняка разговор получился жестким.
– Все сходится на Маршалле, – сказала Саммер. – Он просто запаниковал.
– Формально речь идет о сговоре, – возразил я. – С точки зрения закона все трое несут ответственность.
– Это будет очень непросто доказать.
– Ну, это уже вопрос, который будет решать суд.
– У нас недостаточно улик. Дело может развалиться.
– Они этим не ограничились, – сказал я. – Поверь мне. Удар, нанесенный Маршаллом по голове миссис Крамер, далеко не главная их проблема.
Я бросил в чрево телефона еще несколько четвертаков и набрал номер офиса начальника штаба в самом Пентагоне. Мне ответила женщина, у которой был настоящий вашингтонский голос. Не слишком высокий и не слишком низкий, хорошо поставленный, приятный и почти лишенный акцента. Старший администратор, задержавшийся на работе. Я прикинул, что ей должно быть около пятидесяти, светлые волосы начали седеть, лицо покрыто ровным слоем пудры.
– Запишите мои слова, – сказал я ей. – Я майор военной полиции Ричер. Меня недавно перевели из Панамы в Форт-Бэрд, Северная Каролина. Я буду стоять у поста «Е» вашего здания сегодня ровно в полночь. Начальнику штаба решать, встретится он там со мной или нет.
Я замолчал.
– Это все? – спросила женщина.
– Да, – ответил я и повесил трубку.
Оставшуюся мелочь я бросил в карман. Закрыл телефонную книгу и сунул под мышку.
– Пошли, – сказал я.
Мы заехали на заправку и купили бензин на последние восемь долларов. Потом мы покатили на север.
– Значит, начальнику штаба решать, встречаться с тобой или нет? – спросила Саммер. – Проклятье, что это еще такое?
Мы находились на автостраде I-95, в трех часах езды от Вашингтона. Или в двух с половиной, с учетом того, что за рулем сидела Саммер. Уже совсем стемнело, движение стало напряженным. Все пришли в себя после праздников. Люди вновь начали работать.
– Происходит нечто очень серьезное, – сказал я. – Иначе зачем Карбон позвонил Брубейкеру во время новогодней вечеринки? Карбон не решился бы на звонок, если бы дело было пустяковым. Значит, все вышло на иной уровень и вовлечены тяжеловесы. Все указывает на это. Кто же еще мог в один день переместить двадцать специалистов из военной полиции по всему миру?
– Ты майор, – сказала Саммер. – Как и Франц, Санчес и все остальные. Любой полковник мог тебя перевести.
– Но одновременно перевели и всех начальников военной полиции. Их попросту убрали с дороги, чтобы дать возможность кому-то действовать свободно. К тому же большинство начальников военной полиции сами являются полковниками.
– Ладно, тогда это мог сделать любой бригадный генерал.
– С поддельными подписями на приказах?
– Кто угодно может подделать подпись.
– И рассчитывать, что подлог сойдет ему с рук? Нет, это провернули те люди, уверенные в своей безнаказанности. Неприкасаемые.
– Начальник штаба?
Я покачал головой.
– Нет, его заместитель, как мне кажется. Сейчас заместителем является человек, служивший в пехоте. Мы можем предположить, что он достаточно умен. На такие должности не ставят болванов. Мне кажется, он увидел знаки. Увидел, как падает Берлинская стена, хорошенько подумал и пришел к выводу, что очень скоро упадет все остальное. Весь нынешний порядок.
– И?
– И начал тревожиться из-за шагов, которые способны предпринять бронетанковые войска. Неких неожиданных и драматических шагов. Как мы уже говорили, этим парням есть что терять. Я думаю, что
