принцесса приблизилась к ворам. — И какого черта вы тут копались?
Один из них сделал шаг вперед.
— Мы думали… то есть ходили слухи, что под плитняком зарыт клад.
— Вы не деньги отыскали, дурачье, а корону с корбалами, да такой мощи, что способны убить любого в лагере!
У принцессы задрожали пальцы при мысли, что они случайно чуть не совершили то, чего не удалось епископу и его солдатам, несмотря на все усилия.
— Выведите их на улицу, ко всем остальным, — велела Атайя и вышла решительно наружу.
Через пару минут нарушителей порядка выстроили у колокольни. Пожар был почти потушен, но в воздухе витал терпкий запах горелого зерна и ткани. К удивлению принцессы, злоумышленников оказалось слишком много. Саттер всегда доставлял немало хлопот, но Атайя не думала, что он набрал такое количество союзников за последнюю пару месяцев. Хотя вокруг толпились просто любопытные, рядом с баронским сыном собралось не меньше пятидесяти человек.
Гнев Атайи, вероятно, стал материальным, потому что, когда она приблизилась к Саттеру и остальным, все замолчали и напряглись.
— Но почему? — просто спросила она.
— Кто-то должен был что-либо предпринять.
— Что-либо — означает украсть наши деньги или пищу? Чего ты хотел добиться сегодняшней ночью? Задумал обернуть всех против меня?
— Будто для этого надо отдельно стараться, — пробурчал Саттер себе под нос. Кто-то среди его поддержки хихикнул. — Нам нужны деньги, и еда, и свобода.
— А вы не могли все это попросить?
Саттер презрительно фыркнул:
— А вы бы дали?
— Тебе? Нет, — признала она. — Но человеку, который предан делу лорнгельдов, тому, кто захотел бы уйти, чтобы основать еще одну школу, — да.
Саттер насмешливо закачал головой:
— Единственное, что нужно Кайту, так это побольше таких мест.
— Заткнись! — воскликнула она в ярости. — Я устала слушать твои плаксивые жалобы. Я стараюсь изо всех сил. А ты не сделал ничего полезного.
— Я давным-давно твержу, что надо вооружаться и драться, — ответил он, — но вы меня не слушаете.
Атайя вздохнула: только не этот аргумент в сотый раз.
— Я же говорила, мы не можем так действовать.
— Конечно, легче прятаться от врага, как трусы, чем выступить против него.
Принцесса едва сдержалась, чтобы не ударить его.
— Каждый колдун в лагере выступил против, отказавшись от отпущения грехов. Если мы не убиваем людей, еще не значит, что мы не ведем войну. Иногда, Саттер, можно добиться куда большего, не вступая в бой.
— Ах да, — усмехнулся он. — Посмотрите, что с нами творится: голодаем, захлебываемся кашлем, воняем, живем друг на друге. Какое высокое достижение.
— Ты предпочел бы это? — В середину пробрался Жерар и сердито ткнул ему в лицо кисть без пальцев. — Это твоя цель?
Потомственный барон сердито посмотрел на незаживающие обрубки, но промолчал.
— Или, вероятно, ты хотел бы гнить в могиле, которую тебе уготовали Люкин и его священники? — спокойно добавил Джейрен. — Если бы не она, ты давно был бы там.
Саттер патетично вскинул руки, словно взывая к небесам.
— Так давайте восхвалять нашу бесценную принцессу Атайю, спасительницу народа. Но если вот это есть спасение, — добавил он с горящими презрением глазами, — то я не хочу принимать в нем участия.
Атайя прикусила губу и почувствовала соленый вкус крови. Это было последней каплей.
— Разве похоже, что я наживаюсь на вашем несчастье? — сорвалась она на крик. — Мне это все нравится больше, чем вам? Возвращайся домой, если так хочешь. Сиди и жди, пока за тобой придут люди Трибунала. Когда они изящно переломают тебе руки-ноги и поставят железное клеймо, а потом — только потом! — снизойдут до того, чтоб отпустить тебе грехи, то ты поймешь, насколько здесь лучше!
— Лучше? Но надолго ли? Как только мы уйдем отсюда, то можем считать себя трупами. Посмотрите, что произошло с Жераром! А мы ничего не делаем, чтоб изменить жуткую судьбу! Мы лишь учимся контролировать свою магию на время пребывания в лагере.
— Не у всех и это получается, — пробормотала Тоня, сердито смотря на прожженные мешки зерна, которые вынесли из амбара.
Саттер ответил ей тем же взглядом и продолжил:
— Какой смысл в магии, если мы ни к чему не можем ее применить? Нам надо сражаться! Зачем сидеть и ждать от короля и епископов то, что мы можем взять силой? Мы способны пойти и показать врагу, как мы могущественны. Тогда они будут вынуждены выполнить наши требования. Мы заставим их отменить обряд отпущения грехов, заставим разрешить школы магии по всему Кайту, а не в этом богом забытом лесу. Я пришел сюда, потому что надеялся, что вы можете мне помочь. А теперь я потерял все, и вы не в силах вернуть мне нормальную жизнь!
— Будто ты единственный, кто лишился дома! — крикнула Атайя, чувствуя, что теряет власть над эмоциями, раздираемыми подобно паутине на ветру. — Я понимаю, через что тебе приходится проходить, как и всем здесь. Почему именно ты должен вызывать сострадание?
— У большинства собравшихся здесь людей не так много в жизни было, а я мог бы стать повелителем Элсби!
Атайя вмиг поняла, что избрала неправильную тактику.
— Меня не разжалобят твои утраты, Саттер. Из-за магии от меня отреклась семья, меня выгнали из дома, отлучили от церкви, хотя последнее — не такая уже великая потеря, — с горечью добавила она. — Я потеряла огромное состояние, даже моя нынешняя одежда — подарок короля Рэйки. Я проделала путь вниз длинней, чем ты, Саттер Дубай, и да, это тяжело… но я по крайней мере пытаюсь что-то сделать в жизни, а не ною, как жестока судьба. Да, был период, когда я впала в отчаяние, но это ни к чему не привело. В жизни нет справедливости, Саттер. Лорнгельды не заслуживают такого обращения от короля и Курии, однако мы ничего не изменим, если не станем стремиться к этому все вместе. И мнение людей о нас только испортится, если мы начнем поступать как дети дьявола!
Нависло молчание. Затем бунтарь сложил руки на груди в знак неповиновения.
— Я только требую одну буханку хлеба и пару монет.
Атайя устало протерла воспаленные от дыма глаза. Боже, помоги ему, он так ничего и не понял.
— Убирайтесь отсюда, — проговорила. — Все вы.
Принцесса окинула взглядом десятки колдунов вокруг него, остро сожалея, что больше не может им доверять. Однако безопасность всего лагеря важней, чем удовлетворенность нескольких недовольных лорнгельдов, и нарушители должны уйти ради блага остальных.
Она серьезно повернулась к Кейлу и Жерару.
— Возьмите пару человек и найдите их палатки. Заберите все, что им не принадлежит. Затем отведите их на опушку.
— Но куда нам идти? — спросил один из пойманных, явно обеспокоенный.
Очевидно, зачинщик не рассказывал им о будущем в лучах славы.
— Саттер — сын барона, — с сарказмом выговорила Атайя, — о чем он так часто напоминает. Учитывая его титул, епископ Люкин предложит вам по отдельной комнате.
Саттер посмотрел на нее полным ненависти взглядом, как плохой рабочий, которого уволили раньше, чем он решил сам бросить место.
— Прекрасно, — заключил он. — Гоните нас прочь. Мы знаем достаточно заклинаний, чтобы
