сразу увидел откупоренную бутылку вина и два бокала. Из духовки тянуло приятными ароматами. На стойке стояли закуски. Мясо омара, авокадо, дольки грейпфрута и латук.
— Главное блюдо еще не готово, — повинилась Воэн. — Я не рассчитала время. Я уже довольно давно его не делала.
— Три года, — сказал Ричер.
— Дольше, — возразила она.
— Ты замечательно выглядишь, — отметил Ричер.
— В самом деле?
— Ты — лучшее, что я видел в Колорадо.
— Лучше, чем Пайкс-Пик?
— Намного. Тебя бы следовало поместить на первую страницу путеводителя.
— Ты мне льстишь.
— Не слишком.
— Ты тоже отлично выглядишь, — сказала Воэн.
— Ну, это уже точно лесть.
— Нет, ты хорошо отмылся.
— Старался изо всех сил.
— А стоит ли нам это делать? — спросила она.
— Думаю, да, — ответил Ричер.
— Но честно ли это по отношению к Дэвиду?
— Дэвид никогда не вернется. Он никогда здесь не жил. Он не знает.
— Я хочу еще раз увидеть твой шрам.
— Потому что ты хочешь, чтобы Дэвид вернулся со шрамом. А не с тем, что он получил в реальности.
— Наверное.
— Нам обоим повезло, — сказал Ричер. — Я знаю солдат. Всю свою жизнь я провел среди них. Они боятся нелепых ранений. Ампутаций, увечий, ожогов. Мне повезло, что я легко отделался, а Дэвиду повезло, что он ничего не знает.
Воэн не ответила.
— И нам обоим повезло, что мы встретили тебя.
— Покажи мне шрам, — попросила Воэн.
Ричер расстегнул и снял рубашку. После секундного колебания Воэн осторожно коснулась затвердевшей кожи. У нее были прохладные гладкие кончики пальцев. Однако они обожгли его, словно электрический разряд.
— Что это? — спросила она.
— Самодельная бомба в Бейруте.
— Шрапнель?
— Часть человека, стоявшего рядом.
— Это ужасно.
— Для него. Но не для меня. Металл мог меня убить.
— Оно того стоило?
— Нет. Конечно нет. Оно того не стоит уже много лет.
— Сколько именно?
— С тысяча девятьсот сорок пятого.
— А Дэвид это знал?
— Да, — сказал Ричер. — Думаю, что знал. Я понимаю солдат. Нет человека более реалистичного, чем солдат. Ты можешь попытаться, но обмануть его нельзя. Ни на минуту.
— Однако они продолжают идти в армию.
— Да, так и есть. Они приходят.
— Почему?
— Я не знаю. Никогда не знал.
— Как долго ты пролежал в госпитале?
— Всего несколько недель.
— В таком же паршивом месте, как то, где сейчас Дэвид?
— Много хуже.
— Почему все госпитали такие плохие?
— Потому что для армии раненый солдат, который больше не может сражаться, — это мусор. Поэтому мы полагаемся на гражданских, а им тоже плевать.
Воэн приложила ладонь к шраму, а потом ее рука скользнула Ричеру за спину. Вторая рука проделала такой же путь с другой стороны. Воэн обняла его за талию и прижалась щекой к его груди. Потом она подняла голову, а Ричер наклонился и поцеловал ее. Он ощутил тепло, вино и зубную пасту. Воэн пахла мылом, чистой кожей и каким-то нежным ароматом. У нее были мягкие волосы. Она закрыла глаза. Он провел языком по ряду незнакомых зубов и нашел ее язык. Одной рукой Ричер поддерживал ее под затылок, а другой — внизу спины.
Длинный, длинный поцелуй.
Она прервала его, потому что ей не хватило воздуха.
— Нам нужно это сделать, — сказала она.
— Мы это делаем, — ответил Ричер.
— Я хочу сказать, что это правильно.
— Я тоже так думаю, — сказал Ричер.
Он ощущал мизинцем правой руки конец молнии на ее платье. Мизинец его левой руки касался упругих ягодиц.
— Потому что ты уедешь, — прошептала она.
— Через два дня, — сказал Ричер. — Максимум через три.
— Никаких осложнений. Ничего постоянного, — добавила Воэн.
Он наклонился и еще раз поцеловал ее. Переместил руку, нащупал язычок молнии и потянул вниз. Под платьем она была обнаженной. Теплая, мягкая, гладкая, гибкая и благоуханная. Он наклонился, подхватил ее одной рукой под колени, а другой обнял за плечи и понес по коридору, туда, где, по его представлению, находились спальни. При этом он продолжал ее целовать. Две двери, две комнаты. От одной пахло пустотой, а от другой — Воэн. Он внес ее во вторую спальню и поставил на ноги. Платье сползло с плеч и соскользнуло на пол. Они снова стали целоваться, и ее руки рванули пуговицу на его брюках. Через минуту они лежали в ее постели.
Потом они поели: сначала закуски, затем свинину, запеченную с яблоками, специями, коричневым сахаром и белым вином. На десерт они вернулись в постель. В полночь вместе приняли душ. После душа Ричер надел брюки и рубашку, а Воэн — черные джинсы, черный свитер, черные кроссовки и узкий черный кожаный пояс.
И ничего больше.
— Пистолет не возьмешь? — спросил Ричер.
— Я не ношу пистолет, когда не нахожусь на дежурстве, — ответила она.
— Хорошо, — сказал Ричер.
В час ночи они вышли из дома.
Глава
53
Воэн настояла на том, что она сядет за руль. Это была машина ее начальника смены. Ричер не
