карман. Затем пробежал пятьдесят ярдов на юг, остановился на проезжей части и поднял руки, чтобы остановить «Ю-Хол». Водитель увидел его в свете фар, когда между ними оставалось пятьдесят ярдов. Ричер замахал руками над головой. Универсальный сигнал бедствия. Фургон замедлил движение, как Ричер и предполагал. Пустая дорога, поврежденная машина, одинокий шофер, а добрый самаритянин за рулем уже их видел.
«Ю-Хол» остановился в ярде от Ричера и частично съехал на обочину. Стекло опустилось, и мужчина в воротничке священника высунул голову.
— Нужна помощь? — спросил он, а потом широко и искренне улыбнулся. — Пожалуй, я задал глупый вопрос.
— Вы не могли бы меня подвезти? — спросил Ричер. — Двигатель полетел.
— Может быть, я посмотрю вашу машину?
— Не надо, — ответил Ричер.
Он не хотел, чтобы священник узнал про спящего водителя. Издалека его не было видно на опущенном сиденье. Вблизи священник сразу бы его заметил. Одно дело — бросить в пустынном месте сломанную машину. И совсем другое — оставить в машине спящего человека, не желающего приходить в сознание.
— Нет никакого смысла, уж поверьте мне. Завтра я вызову эвакуатор. Или сожгу эту проклятую железяку.
— Я направляюсь на север, в Юму. Вы можете присоединиться ко мне и проехать до конца или сойти где-то по дороге.
Ричер кивнул. Представил карту. Дорога на Юму пересекала дорогу на Хоуп через два часа. По той же дороге он приехал сам вместе со стариком в зеленом «гранд маркизе». Ему придется отыскать третью попутку, чтобы проделать последнюю, западную часть пути. Теперь его расчетное время прибытия переносилось на десять утра, если повезет.
— Благодарю. Я сойду на полпути до Юмы.
Мужчина в пасторском воротнике улыбнулся все той же искренней улыбкой и сказал:
— Садитесь.
«Ю-Хол» был полным пикапом с грузовым отсеком, его корпус был немного длиннее и шире, а также заметно выше, чем у обычного пикапа. Он не очень хорошо слушался руля, а дополнительный вес и аэродинамическое сопротивление не давали развивать высокую скорость. Впрочем, почти шестьдесят миль в час машина выдерживала. Быстрее она ехать просто не могла. Внутри пахло разогретыми выхлопными газами, горячим маслом и пластиком. Однако сиденье было обито тканью, как и обещала реклама. К тому же оно оказалось достаточно удобным. Ричеру пришлось прикладывать усилия, чтобы не заснуть. Он хотел быть хорошим попутчиком и не вести себя как невоспитанный пьяница.
— Что вы везете? — спросил Ричер.
— Подержанную мебель, — ответил мужчина в высоком воротничке. — Пожертвования. У нас миссия в Юме.
— У вас?
— У нашей церкви.
— А какого рода миссия?
— Мы помогаем бездомным и нуждающимся.
— Какую церковь вы представляете?
— Англиканскую, стандартный вариант, без всяких крайностей.
— Вы играете на гитаре?
Мужчина снова улыбнулся.
— Мы стараемся охватить побольше людей.
— Там, куда я направляюсь, есть церковь Конца Света.
Священник покачал головой.
— Скорее, братство Конца Света. Во всяком случае, такая церковь нигде не зарегистрирована.
— Что вам о них известно?
— Вы читали «Откровение»?
— Я о нем слышал, — ответил Ричер.
— Его полное название: «Откровение святого Иоанна Богослова». Конечно, большая часть оригинала утеряна. Книга написана на древнееврейском или арамейском языке, ее множество раз копировали вручную, а потом переводили на общий греческий, снова бесконечно копировали, переводили на латынь, позднее на ранненовоанглийский и печатали. Ошибок возникало огромное количество. Теперь книга напоминает бред наркомана. Подозреваю, что так было всегда. Возможно, переписывания и переводы лишь улучшили текст.
— И что в нем говорится?
— Мои догадки будут ничем не лучше, чем ваши.
— Вы серьезно?
— Некоторые из наших бездомных изъясняются более внятно.
— И все-таки?
— Если в общих чертах, праведники взойдут на небеса, а грешники останутся на земле и на них обрушатся страшные болезни и катастрофы, Христос вернется для сражения с Антихристом, наступит Армагеддон, и всем будет худо.
— Это как-то связано с Вознесением?
— Вознесение будет сначала. А болезни и войны наступят потом.
— И когда все это должно случиться?
— Предполагается, что в любой момент.
Ричер вспомнил о небольшой самодовольной речи, которую произнес Тарман на металлическом заводе. «Есть знаки, — сказал он. — И возможность ускорения некоторых событий».
— Что может послужить сигналом? — спросил Ричер.
— Я не уверен, что такой сигнал существует. Предположительно в дело вступит божественная воля. Во всяком случае, на это многие рассчитывают.
— Ну, какие-то признаки? Способ узнать, что конец приближается?
Священник пожал плечами, не отпуская руль.
— Представители братства Конца Света читают Библию так, как некоторые слушают пластинки с песнями «Битлз», поставив их задом наперед. Там что-то говорится о красном тельце, рожденном в Святой земле. Энтузиасты Конца Света очень стараются. Они посещают различные ранчо и ищут телят с необычной рыжеватой окраской. Потом отправляют наиболее перспективные пары в Израиль, надеясь, что там родится теленок нужного цвета. Они хотят, чтобы все началось как можно быстрее. Это еще одна их отличительная черта. Они не могут ждать, поскольку у них нет ни малейших сомнений, что они окажутся среди праведников. Это превращает их в лицемеров. Большинство людей признают, что только Бог решает вопрос о праведниках. В конечном счете все сводится к снобизму. Они уверены, что они лучше остальных.
— Красный теленок — что это может быть?
— Большинство приверженцев Конца Света верят, что совершенно необходима большая война на Ближнем Востоке, вот почему они так недовольны Ираком. Очевидно, масштаб происходящих там событий для них недостаточен.
— Вы настроены скептически.
Священник вновь улыбнулся.
— Конечно, а как же иначе, ведь я принадлежу к англиканской церкви.
После этого они больше не затрагивали ни богословских вопросов, ни земных. Ричер ужасно устал, а священник так сосредоточился на вождении в темноте, что для него существовал только участок дороги, освещенный фарами. Его глаза были широко раскрыты, и он сидел, наклонившись вперед, словно боялся, что даже краткий миг расслабленности может оказаться фатальным. Ричер тоже не спал, чтобы не
