Кимболл Киннисон сидел за пультом управления, покуривая душистую сигарету и широко улыбаясь. Он пребывал в том благодушном настроении, когда человек находится в согласии со всем, что его окружает. И для этого у Киннисона имелись определенные основания: вместо жалкой и беззащитной спасательной лодки он находился на борту одного из самых мощных космических кораблей, полным ходом мчавшимся на Базу Галактического Патруля. И хотя членов бывшего экипажа «Британии» осталось немного и каждому приходилось нести вахту за двоих — в частности на долю Киннисона и Гендерсона выпало пилотирование корабля и осуществление штурманской прокладки — под началом у них теперь находилась группа из великолепно подготовленных велантийцев, с готовностью выполнявших любое приказание. Что же касается противника, то теперь это уже была не сплоченная группа, постоянно информировавшая Гельмута о малейших изменениях обстановки и мгновенно исполнявшая его приказания. Пираты, полностью утратив связь между собой и с Главной Базой, были вынуждены действовать вслепую. Они как бы оказались в кромешной мгле — в абсолютной темноте межзвездного пространства.
В рубку вошел, слегка нахмурившись, Торндайк.
— Ким, ты сейчас выглядишь как знаменитый неширокий кот из 'Алисы в Стране Чудес Кэррола. Мне не хотелось бы портить тебе настроение, но я должен сообщить, что мы пока не выбрались из чащи леса.
— Может, и не выбрались, — легко согласился линзмен, — но по сравнению с тем положением, в котором находились еще совсем недавно, пожалуй, нам удалось не только выбраться из болота, но и взобраться на достаточно высокую вершину. Пираты не могут ни передавать, ни принимать сообщения и команды и не в силах сообщаться между собой. Их детекторы тоже основательно хромают — ведь нам доподлинно известно их дальнодействие в оптическом и в любом другом диапазоне. Кроме того, наш корабль утерял и свой номер, и другие опознавательные знаки: если они и были, то давно уничтожены, поскольку внешняя обшивка снята до самой брони. Что же могло приключиться, с чем мы бы не справились?
— Двигатели, — кратко ответил бортинженер. Приборы зафиксировали у Бергенхольма какие-то скачки, которые мне решительно не нравятся.
— Неужели двигатель стучит? Или появились посторонние шумы? — с тревогой спросил Киннисон.
— Пока все тихо, — неохотно признал Торндайк.
— А велик ли скачок?
— Самое большее около двух тысячных. В среднем полторы тысячных.
— То есть едва заметная извилина на ленте самописца. Да ведь двигатели работают месяцами с гораздо большими скачками!
— Прочие механизмы — да. Но у Бергенхольма никогда ничего подобного не отмечалось. Вот я и ломаю голову, что бы это значило? Я отнюдь не хочу понапрасну тревожить тебя. Просто докладываю.
Механизм, о котором шла речь — компенсатор Бергенхольма, или «Берг», представлял собой нейтрализатор инерции. Без него корабль не мог развивать скорость, достаточную для покорения межзвездных расстояний. Неудивительно, что малейшее нарушение в работе нейтрализатора становилось предметом пристального внимания бортинженера. Но день проходил за днем, а конвертор корабля продолжал нормально работать, принимая и выдавая чудовищные потоки энергии. Компенсатор Бергенхольма работал совершенно бесшумно, и скачки на ленте самописца не становились сколько-нибудь ощутимее. За это время корабль покрыл невообразимо большое расстояние.
До сих пор все оптические приборы корабля не обнаружили в космическом пространстве ничего подозрительного — ничего, кроме обычных небесных тел. Время от времени детекторы электромагнитного излучения вне оптического диапазона засекали что-нибудь невидимое или находящееся за пределами видимости, но оптические приборы обладали столь низким быстродействием, что эти сигналы не позволили ничего обнаружить: к тому времени, как сигналы поступали на борт космического корабля, объекты, ставшие причиной возмущения, оставались далеко за кормой корабля.
Но наступил день, когда нейтрализатор инерции неожиданно прекратил работу-отключился без перегрузок, подозрительных шумов, разогрева — короче говоря, без каких-либо признаков надвигающейся беды. За миг до остановки нейтрализатора космический корабль мчался в просторах Вселенной, преодолевая парсек за парсеком, и вот он лежит в дрейфе, вновь обретя всю свою чудовищную инерцию, лежит практически неподвижный, ибо любая скорость, которую может развить корабль в инерционном режиме, — не более чем черепаший шаг по сравнению со скоростями, развиваемыми в безынерционном полете.
Весь экипаж трудился, не жалея сил. Как только удалось снять массивные крышки, Торндайк внимательно обследовал механизм нейтрализатора и обратился к Киннисону:
— Думаю, мы справимся с ремонтом, но для этого потребуется некоторое время. Может быть, от тебя, Ким, будет больше толку, если ты не станешь отлучаться от пульта управления. Ведь пока корабль будет лежать в инерционном дрейфе, а это не столь безопасно, как в церкви во время мессы.
— Большая часть приборов работает в автоматическом режиме, но, возможно, ты прав, и мне действительно лучше внимательно приглядывать за обстановкой. Не забывайте время от времени сообщать мне о том, как идут у вас дела с ремонтом, — и линзмен направился в центральный пост и попал туда как раз в нужный момент.
Один из пиратских кораблей яростно обстреливал корабль Кинписона из своих боевых излучателей. Лишь то, что активная защита корабля работала в автоматическом режиме, спасло похищенный у пиратов крейсер от мгновенного разрушения. А едва изумленный линзмен начал быстро считывать показания приборов на пульте, как другой пиратский корабль внезапно появился с другого борта и сразу открыл огонь.
Как неоднократно повторял своему экипажу Киннисон, Гельмут был отнюдь не дурак. Неожиданно появившееся необычайно эффективное глушение всех видов связи пиратских кораблей и Главной Базы сразу же стало проблемой, от успешного решения которой зависело самое существование пиратской империи. Почти все космические корабли, имеющиеся в распоряжении Гельмута, день за днем несли вахту у границ области, охваченной помехами, непрестанно ведя наблюдения и докладывая на Базу обо всем замеченном. Однако область помех перемещалась в космическом пространстве так быстро, его конфигурация изменялась столь причудливо, а перемещения происходили столь хаотическим образом, что компьютеры Гельмута не могли справиться с поступавшей к ним разрозненной и противоречивой информацией.
Именно в этот момент у Киннисона отказал нейтрализатор инерции. В считанные минуты пираты засекли местоположение одного из источников помех. Как только его координаты были установлены, с полдюжины пиратских кораблей, получив приказ, устремились в подозрительный район космоса. Первый же рейдер, достигнув назначенной точки, попытался установить с обнаруженным там кораблем связь, подавая световые и звуковые сигналы, но не получил никакого ответа и немедленно пустил в действие лучевой захват. Корабль Киннисона безмолвствовал не только потому, что в момент поступления сигналов от пиратского корабля в центральном посту никого не было. Даже если бы за пультом управления находился кто-нибудь, ответа все равно не последовало бы: Киннисон с помощью дешифратора понимал, о чем говорят пираты, но ни он сам, ни кто-нибудь другой из его команды не смог бы ничего ответить.
К двум пиратским кораблям, атакующим корабль-перебежчик, присоединился третий, а линзмен продолжал невозмутимо восседать за пультом: пока приборы не показывают опасных перегрузок, беспокоиться не о чем. Опытный экипаж в силах справиться со всем, что могли причинить кораблю пираты.
Появившийся в помещении центрального поста Торндайк мало походил на подтянутого офицера Галактического Патруля. В пропотевшей рубашке, видневшейся из-под комбинезона, он был вымазан в тавоте и машинном масле, и на лице, покрытом разводами грязи, застыла маска крайней усталости. Торндайк уже открыл было рот, чтобы сообщить что-то своему командиру, как взгляд его упал на экраны радиолокаторов, мерцавших от ярких засветок.
— Клянусь когтями святого Клоно! — воскликнул Торндайк. — Сколько же их против нас? Почему ты не крикнул мне, что пираты так близко?
— А зачем? — спокойно ответил Киннисон. — Если бы я знал, что ты и твои помощники не торопясь занимаетесь профилактикой или какими-нибудь другими работами, которые в любой момент можно прервать, то я непременно позвал бы вас. Но вы работаете не переводя дыхания, и отрывать вас от дела я
