увернулся. Габриэль резким движением руки достал нож, немного разрезав рукав. Его рука сжалась на нем, чувствуя вес и гладкость рукоятки.
Глаза мужчины стали побольше.
«Как у росомахи», — подумал Габриэль, отработанными движениями размахивая ножом перед ним. Красноволосый следил за ним. Он испугался. Габриэль начал наслаждаться привкусом его страха.
«Можешь не волноваться насчет ножа, — подумал он, зная, что мужчина его не услышит. — Это всего лишь отвлекающий маневр… пока я буду делать это…»
Другой рукой Габриэль грациозно и молниеносно дотронулся до хребта мужчины. Сразу за грязным воротником плаща в задней части шеи.
Его пальцы установили контакт с кожей, нащупав точку передачи энергии. Габриэль мог установить и лучший контакт, используя рот, но он не собирался прикасаться к этому грязному бродяге больше чем следует. Затем последовало ощущение разлома, как будто что-то начало вырываться наружу. Красноволосый дернул мускулами. Затем Габриэль ощутил приток энергии, словно с точки передачи фонтаном вырывался ярко-синий свет. Через пальцы Габриэля протекала теплая энергия всего тела мужчины.
— А-а-а-а-а.
Это походило на холодный напиток в очень жаркий день, в высоком стакане и с кубиками льда, звенящими внутри. А снаружи на стакане сконденсировались капельки воды. Это как открывающееся другое дыхание, когда ты бежишь и вдруг ощущаешь силу, спокойствие и энергию. Такое чувство словно стоишь на краю катамарана, и тебе в лицо дует ветерок. Это не сильно напоминало все чувства восстановления, жизненности и возбуждения Габриэля, но были очень близки.
Поглощение жизненной энергии ни с чем нельзя сравнить. Даже отобранная у грязного бродяги она была прекрасной. Когда этот парень боится, в нем протекает больше энергии. Габриэль отпустил его и положил нож обратно в ножны.
Красноволосый вздрогнул и свалился на землю, словно у него пропали кости. На земле он вздрогнул еще раз и замер. От него воняло.
Кейтлин тяжело дыша, поднялась на ноги.
— Он умер? — Спросила она.
— Пока нет, он еще вдохнет разок или два. Но жить он не будет.
— И тебе это понравилось. — Брови Кейт изогнулись в презрении, а дымчатые голубые глаза вспыхнули. Ее легкий рыжий локон прилип ко лбу, а остальные волосы казались огненным водопадом. Они были взъерошены и очень красиво развевались на ветру.
Габриэль сердито отвернулся. Он не будет думать о ней, не будет смотреть, какая она красивая, какая прекрасная у нее кожа, или как дыхание вздымает ее грудь. Она принадлежит другому, она для него ничего не значит.
— А ты хорошо постаралась. — Сказал он, смотря на лежащую на земле фигуру.
Кейтлин задрожала, но потом взяла себя в руки. Когда она ответила, ее голос прозвучал мягко.
— Я видела, он был полон мерзости. Его разум был…— Она опять задрожала.
— Ты проникла в его разум? — резко спросил Габриэль.
— Ну, не совсем. Я это как-то ощутила, будто какое-то чувство или запах. Я не могу сказать точно, о чем он думал. — Поколебавшись, она взглянула на Габриэля и глубоко вздохнула. — Извини. Я тебя не поблагодарила. Я рада, что ты заметил. Если бы ты не… — ее голос в очередной раз сорвался.
Последнюю реплику он пропустил мимо ушей.
— Может, пребывание в телепатической сети усилило твои способности по отношению к другим людям или у парня был телепатически слабый разум. — Он коснулся ботинком плаща. Затем поднял взгляд на Кейт. — А где остальные?
Кейтлин выпрямилась, и постаралась быть невозмутимой.
— Кто?
— Ты знаешь кто остальные. — Габриэль напряг свои чувства, ища признаки их присутствия. Ничего. Он посмотрел на Кейтлин и сузил глаза. — Наверное, они где-то поблизости. Ты бы не пришла сюда одна.
— Не пришла бы? Но я одна. Я приехала на автобусе. Разве ты не хочешь спросить меня, почему?
Позади нее небо окрасилось в зеленый и бледно-розовый цвет, в отличие от ультрамаринового на западе. Последние звезды затухли, и первый луч света коснулся ее рыжих волос. Она была стройной и гордой, словно средневековая ведьма встречающая рассвет. Габриэль приложил немало усилий, чтобы оставить выражение лица бесстрастным, а присутствие в сети ледяным.
— Ладно, — сказал он. — Что ты здесь делаешь?
— Что значит, она пропала? — потребовал Роб.
— Она пропала, — несчастно повторила Анна. — Я проснулась, а ее нет. Ее здесь нет.
Льюис перевернулся в спальном мешке, посмотрев на них искоса, и начал скрестись.
— Вы смотрели в, ух…
— Конечно, мы смотрели в ванной. Мы смотрели везде, ее нигде нет. Роб, ее сумка тоже пропала.
— Что? — Это походило на крик. Анна прикрыла рот рукой, пока Роб пристально на нее смотрел.
— Если ее сумка пропала, и она сама пропала, — через секунду мысленно сказал он.
— Я это и говорю, — ответила Анна. Ее красивые темные глаза расширились, но остались спокойными. Анна всегда сохраняла спокойствие в экстремальных ситуациях, а Роб уже стал близок к тому, чтобы его потерять. Все время с прошлой ночи его эмоции были в беспорядке.
Приложив усилие, он взял себя в руки.
— Нет, Я имею в виду, она уехала не надолго и, скорее всего, по своей воле. Если бы ее похитили, то не взяли бы сумку.
— Но почему она уехала? — Поднявшись, спросил Льюис. — То есть, она не должна была уезжать, но если она сделала это по своей воле, тогда почему?
Роб перевел взгляд с тяжелых темных очертаний мебели в гостиной на окно. Рассвет.
— Думаю… наверное, она уехала в Институт.
Остальные посмотрели на него.
— Нет, — сказала Анна.
Роб выпрямил плечи и прикусил губу. Он все еще смотрел в окно.
— А я думаю, да.
— Но зачем? — спросил Льюис. Роб услышал его, но все продолжал смотреть в голубоватое, словно стекло, небо. Кейт где-то там…
— Роб! — Льюис его встряхнул. — Почему она уехала в Институт? — потребовал он.
— Не знаю, — ответил Роб, когда пришел в себя. — Может у нее есть какая-то идея, чтобы повлиять на Габриэля, или она хочет что-то сделать с мистером Зитсом.
Анна и Льюис громко выдохнули.
— Я думаю, имею в виду, то есть думаю, ты же говорил…
Роб смущенно на него посмотрел и моргнул.
— Он думает, ты говорил, что Кейт изменилась, как и Габриэль, — решительно сказала Анна. — Я знала, что это не правда, но предположила, что ты так подумал.
— Конечно, она бы этого не сделала, — шокировано, ответил Роб. Ему сложно разбираться в людях, иногда все проходит так быстро, что не успеваешь подумать о их худших сторонах, даже друзей. Но он знал, что Кейтлин не может быть злой.
— Она ушла посреди ночи, — сказал Льюис. — Думаешь, взяла машину?
— Машины на месте. Я проверила, когда только проснулась, — проговорила Анна. — Не понимаю, как она могла сделать такое.
— Она нашла другой способ, — кратко сказал Роб. Кейтлин шелковая, под твердой огненной оболочкой решимости. — Нет, если она направилась туда, значит она уже там. Вопрос в том, что нам теперь делать?
— А что мы можем делать? — спросил Льюис.
