К трем часам утра стало еще прохладнее. Карсон и де Вака поднялись на вершину холма, а потом спустились в заросшую травой широкую котловину. Прошло почти два часа с тех пор, как зарево «Маунт-Дрэгон» осталось за горизонтом. Продолжая двигаться на север, они не видели огней фар преследующих автомобилей. «Хаммеры» исчезли окончательно.
Карсон остановил Роско, спешился и наклонился к земле, чтобы потрогать траву. Бутелоуа, богатая протеином: превосходное питание для лошадей.
— Мы остановимся здесь на пару часов, — сказал он. — Пусть кони попасутся.
— А разве нам не следует идти дальше, пока не рассвело? — спросила де Вака. — Они могут послать вертолеты.
— Только не над полигоном, — сказал Карсон. — В любом случае, при дневном свете мы будем двигаться вперед лишь до тех пор, пока не найдем место, где мы могли бы спрятаться. Но сейчас нам нужно в полной мере использовать росу. Ты будешь удивлена, когда узнаешь, как много воды лошади могут получить, поедая мокрую траву. Мы не можем упустить такой шанс. Проведенный здесь час позволит нам преодолеть лишние десять миль или даже больше.
— Ага, — сказала де Вака, — несомненно, это очередная уловка юта.
Карсон повернулся к ней в темноте.
— Даже в первый раз это было не смешно. Из того, что один из моих предков был юта, не следует, что я индеец.
— Правильно говорить: коренной американец,[94] — последовал насмешливый ответ.
— Ради бога, Сюзанна. Даже индейцы пришли из Азии. Никто не может называть себя коренным американцем.
— Кажется, ты перешел к обороне, cabron?
Карсон молча перебросил повод через шею Роско. Потом накинул веревку из хлопка на переднее копыто, завязал ее двойным узлом, захлестнул петлю вокруг второго копыта и вновь сделал узел. Затем повторил то же самое с лошадью де Ваки. Карсон отстегнул обе подпруги и пропустил их через уплотнительные кольца недоуздков, так что теперь они болтались рядом.
— Остроумный способ стреножить коня, — заметила де Вака.
— Это лучший способ.
— А зачем нужна cincha?[95]
— Прислушайся.
Они немного помолчали. Когда лошади начали щипать траву, стал слышен легкий звон ударяющихся пряжек подпруг.
— Обычно я брал с собой коровий колокольчик, — сказал Карсон. — Но это работает почти так же хорошо. В тихую ночь такое постукивание слышно на расстоянии в три сотни ярдов. Иначе наши лошади исчезнут в темноте, и мы никогда их не найдем.
Он сел на песок, ожидая, когда она еще что-нибудь скажет про индейцев юта.
— Ты знаешь, cabron, — долетел до него из темноты бестелесный голос де Ваки, — тебе удалось меня немного удивить.
— И как именно?
— Оказалось, что ты отличный напарник для путешествия через Хорнада-дель-Муэрто.
Карсон удивленно заморгал, услышав неожиданный комплимент, но он не был уверен, что женщина над ним не потешается.
— Нам предстоит долгое путешествие. Мы едва ли преодолели одну пятую всего пути.
— Да, но я уже все поняла. Без тебя у меня не было бы ни единого шанса.
Ученый ничего не ответил. Он все еще чувствовал, что вероятность найти воду составляет менее пятидесяти процентов. Из чего следовало, что и шансов выжить у них меньше половины.
— Так ты работал на ранчо где-то поблизости?
— В Даймонд-Бар, — сказал Карсон. — Сразу после того, как ранчо моего отца было разорено.
— Оно было большим?
— Да. Мой отец считал себя настоящим ловкачом, он без конца покупал и продавал ранчо, а потом выкупал обратно. Обычно он терпел убытки. Банк лишил его права выкупа четырнадцати заложенных секций,[96] которые находились в собственности нашей семьи в течение ста лет. Кроме того, мы потеряли право на выпас скота на двух сотнях секций, принадлежавших Бюро по управлению землями. Получился огромный участок земли, но большая его часть была выжжена. В результате редкие породы коров и лошадей отца не смогли выжить.
Он улегся на спину.
— Я помню, как объезжал территорию ранчо, когда был мальчишкой. Только внешняя ограда имела протяженность в шестьдесят миль, а внутри находилось еще двести миль изгородей. Мы с братом потратили целое лето, объезжая их и заделывая бреши. Черт возьми, я прекрасно провел время. У каждого из нас были лошадь и вьючный мул, который перевозил мотки проволоки, скобы и растяжки, а также спальные мешки и еду. Этот самец мула был на редкость злым сукиным сыном. Его звали Бобб. С двумя «б».
Де Вака рассмеялась.
— Мы ночевали под открытым небом. По вечерам стреноживали лошадей, находили подходящее местечко для спальных мешков и разжигали костер. В первый день мы всегда жарили огромный бифштекс, который везли замороженным в седельных сумках. Если кусок мяса был достаточно большим, он размораживался как раз к ужину. Потом мы переходили на бобы и рис. После обеда мы лежали на спине, пили кофе и смотрели на звезды, пока не гас огонь в костре.
Карсон замолчал. Сейчас эти воспоминания казались ему смутным сном из очень далеких времен. Тем не менее звезды, на которые он смотрел мальчишкой, и сейчас сияли у него над головой.
— Наверное, потеря ранчо была серьезным ударом, — негромко заметила женщина.
— Да, для меня это стало самым суровым испытанием. Моя душа и тело были частью той земли.
Карсон ощутил жажду, пошарил в песке и нашел маленький камешек. Потерев о джинсы, он положил его в рот.
— Мне понравилось, как ты сумел сбить со следа Ная и остальных pendejos в «хаммерах», — заметила де Вака.
— Они идиоты, — ответил Карсон. — Наш главный враг — пустыня.
Небрежное замечание де Ваки заставило его задуматься. Они быстро избавились от преследования «хаммеров». Слишком быстро. Водители даже не пытались выключить фары. Не пробовали разделиться, когда оказались возле края застывшей лавы. И устремились на юг, словно лемминги. Най не настолько глуп.
Нет, англичанин не стал бы так поступать.
Только сейчас у Карсона появились сомнения: а был ли начальник службы безопасности вместе с остальными преследователями? И чем больше он думал, тем менее вероятным ему это казалось. Но черт побери, если он не возглавил погоню на «хаммерах», то где он сейчас? Остался в «Маунт-Дрэгон», чтобы разобраться с последствиями пожара?
Карсон ощутил холодный укол страха — должно быть, Най их выслеживает. И не на шумном громоздком внедорожнике, а на своем мощном пейнтхорсе.
Черт возьми! Следовало забрать эту лошадь себе или хотя бы забить гвоздь в копыто.
Проклиная себя за отсутствие предусмотрительности, он посмотрел на часы.
Три сорок пять.
Най остановился и соскочил на землю, чтобы лучше рассмотреть ведущие на север следы. В желтом свете мощного фонаря он различал даже отдельные песчинки, почти микроскопические по размеру, скопившиеся у края каждого отпечатка. Они были свежими, их даже не потревожил ветер. Прошло не более часа с тех пор, как здесь прошли всадники. Карсон использовал медленную рысь, он больше не пытался запутать следы. Англичанин прикинул, что беглецы опережают его не более чем на пять миль. На рассвете они остановятся и спрячутся там, где лошади смогут передохнуть, пока не спадет дневная жара.
