Он ждал, слушая, как медленно, но сильно бьется сердце. Ная радовало, что его дыхание оставалось ровным, а ладони на прикладе винтовки не вспотели.
Постепенно он начал понимать, что в низине никого нет.
И он вновь услышал голос: тихий, циничный смешок. Англичанин резко обернулся и в слабом утреннем свете заметил тень.
— Проклятье, кто ты? — пробормотал Най.
Смешок стал громче, пока не превратился в хохот, раскатившийся по округе. И англичанин понял, что он очень напоминает его собственный.
В одно мгновение Бостон потускнел, и экран стал черным. Потрясающий вид исчез. Ландшафт был настолько реальным, что Левайну на ужасное мгновение почудилось: он ослеп. Затем он заметил, что тусклый свет в лифте не погас, лишь дисплей, занимавший всю стену, потемнел. Он протянул руку, чтобы коснуться его поверхности. Она оказалась твердой и матовой, похожей на панели, которые он видел в коридоре «Джин-Дайн», но заметно больше.
Неожиданно кабина вдвое увеличилась в размерах. Несколько бизнесменов в костюмах и с портфелями в руках смотрели на профессора. Он едва не сбросил компьютер на пол, чтобы вскочить на ноги, но в последний момент понял, что на дисплее появилось новое изображение: в результате лифт стал казаться просторным и населенным воображаемыми служащими «Джин-Дайн». Левайн не мог не восхититься качеством картинки.
И снова изображение на панели изменилось: перед ним разверзлась чернота космоса. Серая поверхность Луны лениво вращалась в прозрачных небесах, бесстыдно открывая неровный ландшафт. Еще дальше профессор разглядел тусклый изгиб Земли, далекий голубой шарик на черном фоне. Ощущение бескрайности пространства было полным, и Левайну пришлось на минуту прикрыть глаза, чтобы прошло головокружение.
Он сообразил, что происходит. Пока программа Мима «стилет» внедрялась в частный сервер Скоупса, ей пришлось нарушить связи, которые контролировали возникающие в лифте образы. Теперь различные картины поочередно загружались на панель, создавая фантастическое, завораживающее слайд-шоу. Интересно, какие еще пейзажи Скоупс запрограммировал, чтобы развлечь или напугать пассажиров лифта.
Изображение вновь изменилось, теперь Левайн смотрел на причудливую трехмерную конструкцию, которая состояла из галерей и зданий и поднималась из бездонной пропасти. Создавалось впечатление, что он смотрит на эту поразительную картинку с плоской платформы, вымощенной плитками приглушенных коричневых, красных и желтых цветов. От края в разные стороны расходились мосты и галереи: одни поднимались вверх, другие уходили вниз, третьи тянулись горизонтально, создавая удивительное бесконечное пространство. Над галереями возвышались десятки огромных сооружений с темными стенами и множеством крошечных освещенных окон. Между зданиями текли разноцветные мерцающие потоки света, подобно молниям исчезающие в пустоте.
Вид был прекрасен и внушал благоговение своей невероятной сложностью, но через пару минут Левайн ощутил нетерпение. Он не понимал, почему программа Мима так долго не может проникнуть в киберпространство «Джин-Дайн». Он слегка переместился на полу лифта.
Ландшафт начал двигаться.
Профессор посмотрел вниз. Он понял, что случайно переместил трекбол, встроенный в панель ноутбука. Положив палец на трекбол, он уже сознательно сдвинул его вперед.
И тут же устремился вдоль поверхности платформы, оказавшись на самом краю, — дальше находился хрупкий мостик, парящий, словно паутинка, над черной пропастью. Легкость и плавность перемещения делали его почти невыносимо реальным.
Левайн глубоко вздохнул. Теперь он не просто смотрел на видеоизображение — он оказался внутри киберпространства Скоупса.
Он убрал руки от ноутбука, чтобы успокоиться. Затем осторожно приложил пальцы правой руки к трекболу, а левой — к клавишам курсора и принялся внимательно изучать способы управления движением по причудливому ландшафту. Огромность дисплея и высочайшее качество разрешения делали этот процесс мучительным. Его постоянно преследовало головокружение. Левайн прекрасно понимал, что находится в киберпространстве, но страх упасть с платформы заставлял его двигаться очень медленно и осторожно.
Наконец он отставил ноутбук в сторону и помассировал спину. Его взгляд случайно скользнул по часам, и он был потрясен, увидев, что прошел час. Целый час, а он не сдвинулся с места. Компьютерная среда завораживала и пугала. Но пришло время отыскать Скоупса.
Когда руки Левайна вернулись к клавиатуре, он обратил внимание на низкий негромкий звук, похожий на пение. Он исходил из тех же динамиков, которые лифт использовал, когда просил назвать нужный этаж. Левайн не мог определить момент появления этого звука; возможно, он присутствовал с самого начала. Профессор не имел ни малейшего представления о его предназначении.
Тревога росла. Он должен найти Скоупса в трехмерном мире «Джин-Дайн» и объяснить ему всю серьезность создавшегося положения. Но как? Очевидно, киберпространство было настолько огромным, что просто блуждать по нему в расчете на удачу было бессмысленно. И даже если он увидит Брента, как его узнать?
Он должен все обдумать. Огромный и сложный ландшафт должен служить каким-то целям, иметь упорядоченную структуру. В последние несколько лет Скоупс полностью засекретил свой киберпространственный проект. Известно только, что он создал его, чтобы упростить свои постоянные путешествия по сети корпорации.
Очевидно, все здесь — поверхности, формы и даже звуки — являлось аппаратными средствами, программным обеспечением и данными компьютерной сети «Джин-Дайн».
Профессор выбрал случайным образом один из путей и осторожно пошел по нему, пытаясь привыкнуть к необычному ощущению движения, которое возникало, когда он смотрел на огромный экран. Он находился на мосту без перил, выложенном плитами с диковинным узором. Вероятно, в рисунке содержался какой-то смысл, но Левайн не мог его разгадать. Различные байтовые конфигурации, последовательность двоичных чисел?
Дорожка вилась между зданиями разнообразных форм и размеров, заканчиваясь перед массивной серебристой дверью. Он подошел к ней и попытался открыть. Зловещая изменчивая музыка стала громче, но ничего не произошло. Левайн вернулся на перекресток и двинулся по другой дороге, которая пересекала разноцветные потоки света, текущие между зданиями. Он шагнул в одну из этих рек, и она превратилась в поток шестнадцатеричного кода, несущийся с поразительной скоростью. Профессор не стал задерживаться и тут же покинул его.
Левайн обнаружил нечто новое: реки света были средством передачи информации.
До сих пор он использовал только трекбол и стрелки управления курсором ноутбука. Программа киберпространства наверняка должна отличать одни клавиши от других: символьные, командные или клавишные комбинации. Он напечатал слова, которые повсеместно используют программисты, пытающиеся разговаривать на новых компьютерных языках:
Привет, мир.
Когда он нажал на клавишу ввода, динамики тихонько пропели: «Привет, мир». Эхо еще долго гуляло в бескрайних пространствах, пока не смолкло с последним музыкальным вздохом.
Ответа не последовало. Тогда он напечатал:
Скоупс!
Слово отозвалось эхом, словно крик. И вновь никакого ответа.
Левайн очень хотел, чтобы Мим находился рядом и помогал ему. Он проверил время; прошел еще один час, а он не сумел продвинуться вперед. Профессор оторвал взгляд от огромного дисплея и оглядел
