– Не верю, – накинулась на него Гесерет. – Там висит его флаг. – Она указала на знамя с головой кабана.
– Великая, полководец час назад уехал со всей его конницей. Он получил приказ фараона присоединиться к авангарду.
– Мне нужно видеть его. Дело чрезвычайно срочное. Я знаю, что он не уехал бы, не сообщив мне. Отойди, и я сама посмотрю, здесь ли он. – Она повела колесницу прямо на стражника, и тот поспешно отскочил с ее пути. Солдаты сопровождения тяжело затопали вслед за ней.
Гесерет подъехала прямо к желто-зеленому полосатому шатру командира и бросила поводья конюху. В своем раздражении она не следовала церемониям, а просто спрыгнула и побежала ко входу в шатер. Он не охранялся, и она начала верить, что ей сказали правду и Пренн действительно уехал. Однако она наклонилась и, заглянув в дверной проем, замерла на пороге.
На грудах шкур животных в центре шатра сидели два мальчика. Они ели руками с деревянных блюд и испуганно поглядели на нее.
– Кто вы? – спросила Гесерет, хотя она знала по репутации Пренна, кто и что они были. – Где полководец?
Никто из них не ответил, и они продолжали молча смотреть на нее. Внезапно глаза Гесерет сузились, и она шагнула к ним.
– Вы! – закричала она. – Гнусные твари! Изменницы! – Она дрожащим пальцем указала на девушек. – Стража! – пронзительно крикнула Гесерет. – Стража, сюда, сейчас же!
Минтака очнулась, схватила за руку Мерикару и поставила ее на ноги. Вдвоем они бросились через шатер и выскочили наружу через заднюю дверь.
– Стража! – снова завопила Гесерет. – Сюда! – Ее охранник вбежал через дверной проем позади нее.
– Беги за ними! – Она кинулась вслед за убегающей парой, охранник бежал следом. Когда они выбежали из шатра, Минтака и Мерикара были на полпути к воротам в ограде.
– Остановите их! – закричала Гесерет. – Не дайте им сбежать. Они – шпионы и предатели.
Ее охранник бросился вслед за девушками, крича стражникам у ворот:
– Остановите их. Схватите. Не дайте им убежать. – Стражники выхватили мечи и выбежали, чтобы перекрыть ворота.
Минтака остановилась, как только увидела, что путь к бегству отрезан. Она испуганно осмотрелась, а затем, продолжая тянуть Мерикару за руку, ринулась к ограде из терновника и попыталась перелезть через нее. Но охранник подбежал к ним, схватил за ноги и стащил со стены. Шипы разодрали им руки и ноги, из царапин текла кровь, но девушки отчаянно боролись, пинаясь, царапаясь и кусаясь. Солдаты наконец справились с ними и потащили их назад к шатру военного совета, где стояла Гесерет. Она мстительно улыбалась.
– Свяжите их крепче. Я уверена, что мой муж, единственный правитель Египта, придумает подходящую кару за их преступления, когда вернется. Я буду наслаждаться их криками, когда они будут наказаны по заслугам. А до тех пор их следует держать в клетках как диких животных, у двери моего шатра, где я смогу приглядывать за ними.
Охранник поднял Минтаку и Мерикару, связанных в запястьях и лодыжках, бросил в колесницу и повез в стоянку Гесерет. На одной из телег обоза Гесерет перевозили ее запас домашней живности в клетках – цыплят, свиней и козлят для ее кухни. Клетка, в которой держали молочных поросят, пустовала – те были уже зарезаны и съедены. Сделанная из длинных бамбуковых шестов, связанных ремнями из сыромятной кожи, она воняла свиным навозом, покрывавшим пол. Стражники впихнули двух девушек в узкую дверь. Внутри клетка была недостаточно высокой, чтобы они могли встать в полный рост. Они были вынуждены сидеть, прижавшись спинами к бамбуковой стене, привязанные за запястья ремнями из сыромятной кожи к одной из стоек за спиной. У них не было никакой защиты от солнца.
– У вашей клетки день и ночь будут стоять стражники, – предупредила Гесерет. – Если вздумаете бежать, я прикажу отрубить вам одну ступню, чтобы удержать от дальнейших попыток.
Глядя ей в лицо, они поняли, что Гесерет намерена осуществить свою угрозу. Мерикара расплакалась, но Минтака стала шептать ей:
– Не надо, дорогая. Держись. Не доставляй ей удовольствия видеть, что ты сломлена.
Со сторожевой башни над крепостью Исмаилия часовой прокричал предупреждение:
– Фараон! Подъезжают сторожевые заставы!
Нефер вскочил из-за стола под навесом во внутреннем дворе, где они с Таитой обедали и вновь обсуждали предстоящую оборону. Он быстро поднялся по лестнице на площадку и, прикрыв глаза ладонью, посмотрел на восток. В ярком желтом свете он различил подъезжающие колесницы своих передовых застав. Когда они съехали вниз по берегу вади, стражники распахнули ворота и впустили их в крепость.
– Враг продвигается быстро! – крикнул Неферу, стоявшему высоко на площадке, начальник застав.
– Молодец, воин, – крикнул ему Нефер и громко приказал трубачу на стене над воротами: – Труби «к оружию»!
Бараний рог зазвучал над равниной, и все войско, стоявшее лагерем на дне длинной и широкой вади, пришло в движение. Голос рога был услышан и подхвачен и полетел от отряда к отряду по всему войску. Из шатров и из-под навесов выбегали солдаты, хватали оружие и спешили присоединиться к своим отрядам. Скоро колонны солдат и колесниц двигались вперед на подготовленные позиции.
Таита взобрался на высокую площадку, и Нефер улыбнулся ему.
– Итак, даже лишенный воды, Наг не повернул назад.
– Мы и не думали, что он повернет, – тихо проговорил Таита.
Горизонт на востоке начал темнеть, как если бы преждевременно надвинулась ночь. Широкая полоса пыли, поднятой надвигающемся вражеским войском, клубилась как грозовая туча.
– До конца дня еще много времени. – Нефер поглядел на безжалостное солнце. – Хватит, чтобы решить исход битвы до ночи.
– Лошади Нага в течение трех дней пили мало, и их, должно быть, быстро гнали, если они настигли нас так скоро. Он знает, что должен победить и достичь колодцев в этот день, или следующий день для него не наступит.
– Ты поедешь, чтобы встретить его вместе со мной, отец? – спросил Нефер, повязывая портупею, поданную ему слугой.
– Нет! – Таита поднял левую руку. На втором пальце блестело золотое кольцо, украшенное огромным рубином цвета голубиной крови. Когда солнечный свет попал на камень и он заискрился, Нефер узнал в нем тот талисман, который Наг снял с собственного пальца и дал Таите в Фивах много лет назад, полагая, что Маг убил для него молодого фараона. Нефер понял, что это талисман почти такой же мощный, каким был бы локон волос Нага, кусочек его высушенного кала или обрезки ногтей. – Я буду наблюдать за сражением отсюда. Возможно, собственными слабыми силами я смогу помочь тебе больше, чем если бы поднял копье или натянул лук.
Нефер улыбнулся.
– Твое оружие острее и летит точнее, чем любое из того, что я когда-либо держал в руке. Пусть тебя любит и защитит Гор, отец.
Они смотрели, как батальоны лучников и пращников выходят из вади, чтобы занять позиции за стенами. Ряды двигались целенаправленно и стремительно, потому что каждый солдат знал, что ему следовало делать, и отработал этот маневр много раз. Когда последний из них скрылся в засаде, поле показалось опустевшим.
Туча пыли, сопровождавшая приближавшееся войско Нага, была уже меньше чем в лиге от них, когда наконец Нефер обнял Таиту и спустился по лестнице. Когда он проходил через ворота крепости, в плотно стоящих отрядах колесниц раздался рев. Когда он шел вдоль их рядов, то находил взглядом своих военачальников и сотников и кричал им:
– Смелее, Хилто! Сделай это еще раз для меня, Шабако! Сегодня вечером мы выпьем победную чашу вместе, Сокко.
Мерен держал в руке поводья Дов и Круса, когда фараон прыгнул на площадку колесницы. Нефер
