использовать кнут и раскаленное железо, лишь бы убедиться, что они ничего не скрывают. Обыщите все укромные уголки пустыни. Найдите принца и евнуха. Не подведите меня, не рискуйте.
Когда наконец старшие командиры вновь наполнили мехи и были готовы вести своих людей в пустыню, он задержал их заключительным приказом, и по его голосу и свирепым желтым глазам они поняли: это самый роковой приказ из всех и невыполнение будет означать смерть.
– Когда найдете принца Нефера, привезите его ко мне. Не передавайте его ни в чьи другие руки.
В отрядах были нубийские разведчики, черные рабы из диких южных земель, ловкие в искусстве выслеживания людей и животных. Они бежали перед колесницами, покуда те веером развертывались в пустыне, и господин Наг потратил еще несколько драгоценных минут, наблюдая за ними. Его ликование умеривалось чувством тревоги. Он знал, что старый евнух Таита сведущ в тайных знаниях и наделен странными и чудесными силами. «Если и существует тот единственный, кто может остановить меня теперь, это он. Хотел бы я сам найти их, евнуха и отродье, вместо того чтобы посылать подчиненных бороться с хитростью Чародея. Но судьба зовет меня в Фивы, и мешкать нельзя».
Наг подбежал к своей колеснице и схватил поводья.
– Вперед! – Он сжатым кулаком дал команду двигаться. – Вперед, в Фивы!
Они гнали во весь опор, так что, когда съезжали с откоса восточных холмов на широкую равнину около реки, на вздувающихся лошадиных боках сохла пена, а глаза коней налились кровью и были дикими.
Из войска, стоящего около Абнуба, Наг вывел полный легион Стражи Пта. Он объяснил фараону, что это стратегический резерв, который следует бросить в брешь и предотвратить прорыв гиксосов, если наступление окажется неудачным. Однако Стража Пта была его личным особым отрядом. Командиров связывала с господином Нагом клятва. Следуя тайным приказам Нага, они отступили от Абнуба и теперь ждали его в оазисе Босс, всего в двух лигах от Фив.
Сторожевые заставы Стражи увидели пыль, поднятую приближающимися колесницами, и стояли с оружием, готовые к бою. Командир отряда Асмор и его военачальники вышли встретить господина Нага в полном боевом снаряжении. Легион с оружием наизготовку был выстроен позади них.
– Господин Асмор! – приветствовал его с колесницы Наг. – Я принес ужасную весть и должен сообщить ее совету в Фивах. Фараон убит гиксосской стрелой.
– Господин Наг, я готов повиноваться вашим приказам.
– Египет – ребенок без отца. – Наг остановил колесницу перед рядами украшенных перьями воинов в сверкающих доспехах. Сейчас его голос звучал громко и хорошо был слышен в задних рядах. – Принц Нефер – еще дитя и не готов править. Египет стоит перед срочной необходимостью назначить регента, который держал бы бразды правления, чтобы гиксосы не использовали наше замешательство в своих интересах. – Он умолк и со значением посмотрел на начальника отряда Асмора. Тот слегка приподнял подбородок в знак признательности за оказанное Нагом доверие. Ему была обещана такая награда, о какой он никогда и не мечтал.
Наг возвысил голос до крика:
– Если фараон пал в битве, войско имеет право назначить регента на поле боя. – Он замолчал и стоял, прижав кулак к груди, с копьем в другой руке.
Асмор шагнул вперед и повернулся к рядам тяжеловооруженных стражей. Театральным жестом он снял шлем. Его лицо было мрачным и суровым. Бледный шрам от меча наискось рассекал с одной стороны нос, бритую голову закрывал заплетенный в косы парик из конского волоса. Асмор нацелил обнаженный меч в небо и закричал голосом, привыкшим перекрывать шум сражения:
– Господин Наг! Да здравствует регент Египта! Да здравствует господин Наг!
Последовало долгое мгновение ошеломленной тишины, а потом легион взревел, словно охотящиеся львы:
– Да здравствует господин Наг, регент Египта.
Приветствия и рев продолжались, пока господин Наг снова не поднял кулак. В наступившей тишине он четко проговорил:
– Вы оказываете мне большую честь! Я принимаю ту ответственность, что вы возлагаете на меня.
– Бак-хер! – кричали солдаты и били мечами и копьями о щиты, так что от прибрежных холмов подобно далекому грому отразилось эхо.
В шуме Наг подозвал Асмора.
– Поставь на всех дорогах заставы. Никто не должен уйти отсюда до моего отъезда. Ни одно из сказанных слов не должно достигнуть Фив прежде меня.
Путь от Галлалы занял три дня быстрой езды. Лошади выбивались из сил, и даже Наг утомился. Однако он позволил себе всего час отдыха, чтобы смыть дорожную пыль и переодеться. Затем, выбрив подбородок и причесав и умастив волосы, поднялся на церемониальную колесницу, приготовленную Асмором и ожидавшую у входа в палатку. Золотой лист, украшавший передний щит колесницы, сиял в солнечном свете.
На Наге был белый льняной набедренник, а на обнаженной мускулистой груди сверкало золотое украшение, покрытое полудрагоценными камнями. На бедре висел легендарный синий меч в золотых ножнах – их Наг снял с мертвого фараона. Лезвие было выковано из какого-то чудесного металла тяжелее, тверже и острее любой бронзы. Во всем Египте не было подобного. Когда-то клинок принадлежал Тану, господину Харрабу, и достался фараону по наследству.
Но самое важное в одеянии Нага меньше всего бросалось в глаза. На правой руке выше локтя простой золотой обруч удерживал синюю печать с соколом. Как и меч, Наг снял ее с тела царя. Регент Египта, Наг теперь имел право носить этот могущественный знак царской власти.
Его личная стража встала вокруг него, а весь легион построился позади. С пятью тысячами солдат за спиной новый регент Египта начал свой поход на Фивы.
Асмор ехал рядом в качестве его копьеносца. Он был чересчур молод, чтобы командовать целым легионом, но хорошо проявил себя в сражениях с гиксосами и был близким другом Нага. В его жилах текла гиксосская кровь. Когда-то Асмор считал пределом своих притязаний командование легионом, но теперь он познал высоту предгорья, и вдруг перед ним возникли великолепные вершины: высокая должность, огромная власть и – смел ли Асмор хотя бы думать об этом? – дорога в высшие круги знати. Он сделал бы что угодно, охотно пошел бы на любой поступок, сколь угодно подлый или низкий, лишь бы ускорить продвижение своего покровителя господина Нага к трону Египта.
– Что нам предстоит сделать, старый друг? – Наг словно прочитал его мысли, до того уместным был вопрос.
– Желтые Цветы смели с вашего пути всех, кроме одного принца Дома Тамоса, – ответил Асмор и указал копьем за серые илистые воды Нила, на далекие западные холмы. – Они лежат в своих могилах в Долине Знати.
Тремя годами раньше через оба царства пронеслось поветрие Желтых Цветов, названное так из-за ужасной желтой сыпи, покрывавшей лица и тела заразившихся, после чего больные сгорали в лихорадке. Недуг не знал уважения к людям, выбирая себе жертвы во всех слоях и на всех уровнях общества, не щадя ни египтянина, ни гиксоса, ни мужчину, ни женщину, ни ребенка, ни крестьянина и ни принца: болезнь косила всех, как косят серпом просо дурра.
Восемь принцесс и шесть принцев Дома Тамоса умерли. Из всех детей фараона выжили только две девочки и принц Нефер Мемнон. Похоже, боги нарочно расчистили господину Нагу путь к трону Египта.
Были такие, кто клялся, что Нефер и его сестры также умрут, однако старый маг Таита призвал свое волшебство, чтобы спасти детей. Эти трое по сей день ходили с крошечными шрамами на левой руке выше локтя, где он, надрезав кожу, поместил в их кровь волшебное заклятие против Желтых Цветов.
Наг нахмурился. Даже в этот миг своего торжества он продолжал думать о странных силах, которыми владел Маг. Никто не мог отрицать, что тот открыл тайну жизни. Он жил уже так долго, что никто не знал, сколько ему лет; одни говорили сто, другие – двести. Однако он по-прежнему ходил, бегал и управлял колесницей как мужчина в расцвете сил. Никто не мог одолеть его в спорах, никто не мог превзойти его в учении. Несомненно, боги любили его и даровали ему тайну вечной жизни.
Когда он станет фараоном, ему будет недоставать лишь ее. Сможет ли он вырвать эту тайну у
