— Не только они… хотя я сердцем чувствую, что живой они ее не найдут. Я имею в виду вообще все. То, что случилось сегодня, — наша вина.
— Неправда. Это дурацкий несчастный случай.
— Да, но он произошел по нашей вине. Если бы мы были к ней добрее, она бы никогда не уехала одна и не попала бы в шторм. И не надо пытаться заткнуть мне рот. Выслушай! — Тетя Джудит глубоко вздохнула и продолжила: — Не сегодня все это началось. У нее давно были проблемы, я просто не обращала внимания. Я была слишком занята нашими с тобой делами. Теперь, когда Елена пропала, я не хочу, чтобы что-нибудь случилось с Маргарет.
— О чем ты?
— Я не могу выйти за тебя замуж, по крайней мере, так быстро, как мы планировали. Может быть, я вообще за тебя не выйду, — она мягко продолжала: — В жизни Маргарет было слишком много потерь. Я не хочу, чтобы она думала, что теряет еще и меня.
— Она не потеряет тебя! Она приобретет еще одного родного человека, ты же знаешь, как я к ней отношусь.
— Прости, Боб, я так не думаю.
— Ты это всерьез? После всего, что было? После всего, что я для вас сделал?
— Я серьезно, — сухо и неумолимо отрезала тетя Джудит.
Елена внимательно разглядывала Роберта через окно. Он покраснел, на лбу выступила вена.
— Завтра ты передумаешь, — бросил он.
— Нет.
— Ты имеешь в виду, что…
— Я имею в виду только то, что сказала. И не говори мне, что передумаю. Я не передумаю.
Роберт беспомощно оглянулся по сторонам, потом взял себя в руки. Когда он заговорил, голос был пустым и холодным.
— Я все понял. Если это твое окончательное решение, то я лучше пойду.
— Боб… — позвала тетя Джудит, но он был уже на улице. Она встала, как бы сомневаясь, идти за ним или нет. Ее пальцы ползали по красной ткани.
— Боб! — еще раз прокричала она, повернувшись, чтобы положить кимоно Елены на кровать.
И вдруг тетя Джудит застыла, прикрыв рот рукой. Через стекло она увидела Елену, их глаза встретились. Одну долгую секунду они смотрели друг на друга не двигаясь. Потом тетя Джудит закричала.
4
Какая-то сила сдернула Елену с дерева, и она с протестующим воем приземлилась на все четыре конечности, как кошка. Правда, расшибла колени, которые коснулись земли секундой позже.
Она выпрямилась и выставила острые ногти для атаки. Дамон больно шлепнул ее по руке.
— С какой стати ты стянул меня с дерева? — возмутилась она.
— А с какой стати ты не там, где я велел тебе быть? — парировал он.
Оба злобно мерили друг друга злобным взглядом, потом Елена отвернулась. Сверху все еще доносился крик и звук возни. Дамон потащил ее за дом, где их не могли заметить из окон.
— Давай уходить, — проворчал он, поглядывая наверх. Не дожидаясь ответа, он схватил ее за руку. Елена стала вырываться.
— Мне нужно войти туда!
— У тебя не получится, — он по-волчьи улыбнулся, — я тебе серьезно говорю. Тебя не пригласили.
На секунду Елена настолько растерялась, что позволила протащить себя несколько шагов, но потом опять уперлась пятками в землю.
— Мне нужен мой дневник!
— Что?!
— Он в туалете, под полом. Он мне нужен. Я не могу заснуть без дневника.
Елена даже не понимала, почему она так беспокоится, но с дневником явно было связано что-то очень важное.
Дамон сначала нахмурился, но потом, видимо, успокоился.
— Вот, — он вынул что-то из куртки, — возьми.
Елена недоверчиво посмотрела на то, что он ей протягивал.
— Это же твой дневник?
— Да, но это старый. А мне нужен новый!
— Обойдешься. Пошли, пока они не перебудили всю округу.
Его голос стал холодным и повелительным.
Елена посмотрела на блокнот, который он ей дал. Маленький, в обложке из синего бархата, с застежкой. Ну, он не новый, но сойдет. Блокнотик был ей явно знаком.
Она позволила Дамону себя увести, даже не спросив, куда они направляются. Ей было все равно. Она узнала дом на улице Магнолий, где жил Аларих Зальцман.
Он же и впустил их внутрь. Учитель истории выглядел странно, и, казалось, вообще их не замечал. У него были остекленевшие глаза, и двигался он как робот.
Елена облизнула губы.
— Нет, — отрезал Дамон, — этого мы кусать не будем. Он какой-то малахольный, но у него ты будешь в безопасности. Я уже спал здесь. Пошли наверх.
Он привел ее на чердак с одним окошком, заваленный всяким хламом: тут валялись санки, лыжи, гамак.
В самой глубине на полу лежал старый матрас.
— Утром он даже не догадается, что ты здесь. Ложись.
Елена послушалась и легла, приняв максимально удобную позу: лежа на спине, сложенные руки прижимают к груди дневник. Дамон набросил кусок клеенки на ее босые ноги.
— Спи, Елена.
Он наклонился над ней, и на секунду девушке почудилось, что он собирается… что-то сделать. У нее смешались мысли. Его антрацитово-черные глаза заполнили все поле зрения. Потом он отодвинулся, и она снова смогла вдохнуть. Темнота чердака навалилась на Елену, глаза сами собой закрылись, и она провалилась в сон.
Просыпалась она медленно, с трудом вспоминая, что она делает на чердаке чьего-то дома.
Среди хлама, накрытого клеенкой, кто-то копошился — крысы или мыши, но их возня ее не беспокоила. Сквозь ставни пробивались полоски тусклого света. Елена сбросила свое импровизированное одеяло и отправилась на разведку.
Чердак был ей незнаком. Она чувствовала себя как после долгой болезни. Страшно хотелось знать, какой сегодня день.
Внизу кто-то разговаривал. Внутренний голос подсказал, что нужно вести себя тихо и осторожно. Она тихонько приоткрыла дверь и спустилась на лестничную площадку. Сверху ей была видна гостиная, она узнала ее, узнала кушетку, на которой сидела на вечеринке у Алариха Зальцмана. Она была в доме Рэмси.
Аларих был внизу, она видела его пшеничную голову. Его голос ей не понравился. Вскоре она поняла, почему: он звучал не нудно, как обычно на уроке, учитель не бубнил, а тихо и уверенно что-то говорил двоим мужчинам.
— Она может быть где угодно, буквально у нас под носом. Скорее всего, за городом, в лесу.
— Почему именно в лесу? — спросил один из мужчин. Елена узнала голос и лысину. Это был мистер Ньюкасл, директор колледжа.
