– Не дури мне голову, Серебров, слышишь? Она у меня и так болит.
– Не болит голова, Геннадий Павлович, лишь у дятла, крепкая она у него.
– Куда тебя завезти?
– На Тверскую.
– В ресторан собрался, что ли?
– Я там уже был.
– Хорошо тебе!
– Не завидуйте, Геннадий Павлович, мне тоже несладко. Вечно денег не хватает…
– Еще скажи, Серебров, что женщины тебя не любят, в бане год не был.
– Ну уж этого я не скажу, не дождетесь, Геннадий Павлович. И в бане я бываю, и женщины меня любят. С этим у меня полный ажур.
– Куда ты сейчас? Приоткрой тайну?
– Навещу одну знакомую.
Она меня не ждет, но рада будет несказанно.
– И как это ты, Серебров, все устраиваешь? – аккуратно ведя машину, спросил Геннадий Павлович.
Сотрудник ГИБДД возник как из-под земли, стоило лишь сделать водителю не правильный обгон.
– Как вы ездите! – во время обгона произнес Серебров. – Ведь это же машина, надо аккуратно, Геннадий Павлович. Я с вами больше ездить не буду. Приезжайте с водителем или пустите меня за руль.
Лицо автоинспектора было мрачным, не предвещавшим ничего хорошего. Он неторопливо, покачиваясь, как моряк, только что сошедший на берег, поигрывая полосатым жезлом, двигался в сторону «Вольво».
Геннадий Павлович покусывал губы:
– Серебров, что делать будем?
– Что хотите, то и делайте. Вы нарушили – вам и расхлебывать.
– Слушай, а может, ты? – Геннадий Павлович растерялся, как теряются все люди, облеченные огромной властью и привыкшие управлять, повелевать огромным количеством людей и решать сложнейшие политические вопросы, перед простым автоинспектором, сантехником, пришедшим починить унитаз, или слесарем, которому надо врезать замок. Автомобиль, напичканный средствами связи, знакомства – все это может понадобиться и сработать, но не сразу, не мгновенно, не сию минуту. А что делать прямо сейчас?
Инспектор подошел к «Вольво» и небрежно козырнул. Темное, тонированное стекло мягко въехало в дверцу.
– Ваши документы, – автоинспектор протянул руку.
Серебров вытащил из внутреннего кармана своего пиджака документы и, не дожидаясь, пока Геннадий Павлович сориентируется и примет решение, подал их автоинспектору. Тот развернул их и его лицо мгновенно прояснилось, словно на него упал луч солнца.
Его улыбка стала вежливой, пушистые ресницы качнулись:
– Возьмите и больше не нарушайте.
– Хорошо, инспектор.
– Как приедем в гараж, я тебе покажу. Лихачить взялся, Шумахер сраный. – Геннадий Павлович от этих слов Сереброва буквально вжался в сиденье. – Трогай, – приказал Серебров.
Советнику президента ничего не оставалось, как выполнить распоряжение. Когда они проехали пару кварталов и до Тверской оставалось всего ничего, Серебров принялся хохотать:
– Не ожидали, Геннадий Павлович, что так легко и быстро развяжется ситуация?
– Да что б ты провалился, Серебров! Какие документы ты показал?
– Свое удостоверение.
– Какое? Ты же нигде официально не работаешь.
– Хотите, и вам, Геннадий Павлович, сделаю?
Удостоверение Героя России.
– Что б ты провалился, Серебров!
– Как тебе не стыдно, Геннадий Павлович, а что мне, по-вашему, сотку надо было дать? Так я за сотку пообедать смогу или поужинать, цветы даме купить, в баню сходить. Деньги трудом заработаны.
– Выходи, – затормозив, произнес Геннадий Павлович. – Надоел ты мне. Лучше я тебе, Серебров, деньги почтой отправлять стану.
– Или с курьером?
– Утомил ты меня и унизил.
– Насчет унизил – это уж точно!
