– В этой комнате. – Голос Мерена дрогнул. – Стоит возле нас. – И про себя добавил: «По крайней мере я на это надеюсь».
Нефер Сети положил правую руку на рукоять кинжала.
– Ты злоупотребляешь моим расположением, Мерен Камбизес.
Мерен в отчаянии осмотрел пустую комнату и жалобным голосом произнес в воздух:
– Маг, о великий маг! Откройся, умоляю. Мне грозит гнев фараона. – И тут же с облегчением воскликнул: – Смотри, о великий!
Он показал на высокую гранитную статую в противоположном конце комнаты.
– Это изображение Таиты, высеченная моим лучшим ваятелем Ошем, – в гневе сказал Нефер Сети. – Я держу ее здесь в память о маге, но это всего лишь камень, а не мой любимый Таита во плоти.
– Нет, фараон. Смотри не на статую, а правее.
Там, куда показывал Мерен, возникло мерцающее прозрачное облако, подобное миражу пустыни. Фараон, мигая, смотрел на него.
– Там что-то есть. Легкое, как воздух. Это джинн? Призрак?
Изображение сгущалось и медленно обрело четкие очертания.
– Человек! – воскликнул Нефер Сети. – Настоящий человек! – Он смотрел в изумлении. – Но это не Таита. Это юноша, красивый юноша, а не мой Таита. Даже волшебник не может скрываться под такой маской.
– Это волшебство, – подтвердил Мерен, – но самого мудрого и благородного толка. Волшебство, сотворенное самим Таитой. Это Таита.
– Нет! – Нефер Сети покачал головой. – Я не знаю этого человека, если он действительно живой человек.
– Милостивый, маг вновь стал молодым и здоровым.
Даже Нефер Сети лишился дара речи. Он мог только качать головой. Таита стоял молча, тепло, по- дружески улыбаясь ему.
– Посмотри на статую, – взмолился Мерен. – Ош создал ее, когда маг был уже стар, но и сейчас, когда Таита снова молод, сходство несомненно. Посмотри на этот широкий и высокий лоб, на форму носа и ушей, но прежде всего посмотри ему в глаза.
– Да… возможно, некоторое сходство есть, – с сомнением произнес Нефер Сети. Но тут его голос снова стал твердым и вызывающим. – Нет, призрак! Если ты действительно Таита, ты должен знать кое-что, известное только нам обоим.
– Ты прав, фараон, – заговорил Таита. – Я могу рассказать тебе много такого, но одно воспоминание сразу приходит мне в голову. Помнишь время, когда ты был принцем Нефером Мемноном, а не фараоном Двух Царств? Ты был тогда моим учеником и подопечным, и я называл тебя Мем.
Фараон кивнул.
– Я хорошо это помню.
Теперь он говорил хрипло и негромко, и взгляд его смягчился.
– Но это могли знать многие.
– Слушай дальше, Мем. Когда ты был мальчиком, мы посадили в качестве приманки у пруда Гебель- Нагара в дикой местности голубя и ждали двадцать дней, пока не прилетел царский сокол, твоя божественная птица.
– Моя божественная птица так и не прилетела к приманке, – сказал Нефер Сети, и по мерцанию его ауры Таита понял, что фараон готовит ему ловушку.
– Сокол прилетел, – возразил Таита. – Прекрасный сокол, доказавший твое право на двойную корону Египта.
– Мы его поймали, – торжествующе объявил Нефер Сети.
– Нет, Мем. Сокол отказался брать приманку и улетел.
– И мы отказались от охоты.
– И снова нет, Мем. Память подводит тебя. Мы последовали за птицей в глубину пустыни.
– А, да! К горькому озеру Натрон.
– И опять нет. Мы с тобой отправились в горы Бир-Умм-Масара. Я держал веревку, а ты поднялся к соколиному гнезду на восточном склоне горы, чтобы забрать птенцов. – Теперь Нефер Сети смотрел на него горящими глазами. – Но, добравшись до гнезда, ты увидел, что до тебя там побывала кобра. Птицы были убиты ядом змеи.
– О маг, никто, кроме тебя, не может знать всего этого. Прости, что не признал тебя сразу. Всю жизнь ты был моим наставником и руководителем, а теперь я не узнал тебя.
Нефером Сети завладело раскаяние. Он пересек комнату и заключил Таиту в могучие объятия. А когда наконец отпустил мага, то не мог оторвать взгляда от лица Таиты.
– Перемена, произошедшая с тобой, недоступна моему пониманию. Расскажи, как это произошло.
– Я многое должен рассказать, – подтвердил Таита. – Но вначале нужно разобраться кое с чем другим. Во-первых, я хочу кое-кого представить тебе.
Таита протянул руку, и снова воздух замерцал и из него соткалась фигура молодой женщины. Она тоже улыбнулась Неферу Сети.
– Как много раз в прошлом, ты опять изумляешь меня своим волшебством, – сказал Нефер Сети. – Кто это? Зачем ты привел ее ко мне?
– Ее зовут Фенн, и она посвященная правого пути.
– Она чересчур молода для этого.
– Она прожила не одну жизнь.
– Поразительная красавица. – Фараон смотрел на Фенн глазами мужчины. – Что-то в ней кажется мне знакомым. Ее глаза… Мне знакомы эти глаза. – Он порылся в памяти. – Они напоминают мне кого-то, кого я когда-то знал.
– Фараон, Фенн моя жена.
– Жена? Как это возможно? Ты ведь… – Нефер спохватился. – Прости меня, маг. Я не хотел оскорбить тебя или унизить.
– Ты прав, фараон, когда-то я был скопцом, но теперь я мужчина, здоровый мужчина, не калека. Фенн моя женщина.
– Как много изменилось! – воскликнул фараон. – Не успеваю разгадать одну загадку, как ты ставишь меня перед другой. – Он замолчал, по-прежнему глядя на Фенн. – Эти глаза. Эти зеленые глаза. Это глаза моего отца! Возможно ли, что Фенн моей царской крови?
– Послушай, Мем, – мягко укорил его Таита. – Вначале ты жалуешься, что я загадываю слишком много загадок, а потом требуешь новых. Позволь просто сказать, что Фенн твоя прямая родственница. Твоя кровь в далеком прошлом – ее кровь.
– Ты сказал, что она прожила другие жизни. Это было в одной из них?
– Совершенно верно, – подтвердил Таита.
– Объясни! – потребовал фараон.
– Для этого еще будет время позже. А пока ты и Египет по-прежнему в опасности. Ты уже знаешь об Эос, ведьме, остановившей воды Нила.
– Правда, что ты уничтожил ее в ее логове?
– Ведьмы больше нет, но остался один из ее прислужников. Его зовут Соэ. Он очень опасен.
– Соэ! Я слышал о нем от Минтаки. Он проповедник, последователь новой богини.
– Если произнести его имя наоборот, получится Эос. Его богиней была ведьма. А его цель – уничтожить тебя, истребить твоих потомков и захватить для ведьмы двойной трон Египта.
На лице Нефера Сети появилось выражение ужаса.
– Моя главная жена Минтака во всем слушается этого Соэ. Она доверяет ему. Он обратил ее в новую веру.
– Почему ты не вмешался?
– Пожалел. Минтака обезумела, горюя по нашим покойным детям. Соэ давал ей утешение. Какой в этом вред?
– Огромный. Вред для тебя и для всего Египта. Соэ по-прежнему представляет страшную угрозу. Он
