небесных явлений не было. Таита помедитировал, но не ощутил никакого сверхъестественного присутствия. Как будто после побега Соэ ведьма потеряла их.
Таита вернулся в лагерь; здесь бодрствовала только стража. Шепотом, чтобы не потревожить спящих, он пожелал им спокойного дежурства и пошел к своему матрацу.
Разбудила его Дымка, толкая мордой в лицо. Он сонно отпихнул ее голову, но кобыла не унималась. Таита сел.
– Что случилось, моя хорошая? Что тебя встревожило?
Она топнула задней ногой и тихонько застонала, что его сразу насторожило. Он встал и провел руками по голове и шее лошади, потом по ее бокам. И почувствовал в глубине раздутого живота сильные сокращения матки. Дымка снова застонала, широко расставила задние ноги, задрала хвост и помочилась. Потом мордой ткнулась себе в бок. Таита обнял ее рукой за шею и отвел в дальний угол укрепления. Он знал, как важно, чтобы лошадь сохраняла спокойствие. Если она встревожится или испугается, схватки могут прекратиться и роды затянутся. Таита присел на корточки и в лунном свете следил за лошадью. Дымка нервничала и тревожно топталась, потом легла и перекатилась на спину.
– Вот умница девочка, – похвалил он. Дымка инстинктивно располагала жеребенка так, чтобы ему легче было выйти. Лошадь стояла, опустив голову. Брюхо ее напряглось, отошли воды. Дымка повернулась и стала лизать траву, облитую жидкостью. Теперь она стояла задом к Таите, и он видел появившуюся под хвостом бледную непрозрачную выпуклость плодного пузыря. Снова начались схватки, сильные и регулярные. Сквозь тонкую пленку проступали очертания двух маленьких копыт; с каждой схваткой все отчетливее становились и щетки над ними. Наконец, к облегчению Таиты, между копытами появилась маленькая черная морда. Прибегать к родовспоможению не придется.
– Бак-хер, – воскликнул он. – Молодчина, моя дорогая.
Он сдержал порыв помочь Дымке. Она прекрасно справляется сама, схватки, сильные и регулярные, продолжаются.
Появилась голова жеребенка.
– Серый, как мать, – довольно прошептал Таита. Неожиданно последовал сильный толчок, и плодный пузырь с жеребенком вылетел. При ударе о землю пуповина разорвалась. Таита изумился. Он присутствовал при тысячах ожеребов, но такого быстрого еще не видел. Жеребенок уже пытался выбраться из пленки.
– Быстрый, как вихрь, – улыбнулся Таита. – Так тебя и будем звать.
Дымка с интересом наблюдала за жеребенком. Наконец пленка разорвалась и жеребенок – это был жеребец – с трудом встал и стоял покачиваясь. Он тяжело дышал от усилий, раздувая серебристые бока.
– Отлично, – негромко сказал Таита. – Смелый мальчик.
Дымка приветственно лизнула малыша, так что тот чуть не упал, пошатнулся, но сохранил равновесие. Тут она взялась за дело всерьез – сильными движениями длинного языка слизывала с жеребенка жидкость. А из ее разбухшего соска уже капало молоко. Жеребенок просунул голову ей под брюхо, присосался к одному соску и начал пить. Таита неслышно отошел. Его присутствие больше не было необходимо – оно нежелательно.
Утром воины пришли полюбоваться матерью и малышом. Все конники, они понимали, что приближаться не нужно. Держась поодаль, они указывали друг другу на красивую голову и длинную шею жеребенка.
– Хорошая сильная грудь, – сказал Шабако. – Будет отличный бегун на дальние расстояния. Сможет бежать весь день.
– Передние ноги не приплющенные. Бежать будет быстро, – сказал Хилто.
– Задние ноги хорошо уравновешены, не серпообразные. Да, быстрый, как ветер, – подхватил Тонка.
– Как ты назовешь его, маг? – спросил Мерен.
– Вихрь.
– Да, – сразу согласились все. – Хорошее имя.
Через десять дней Вихрь бегал за матерью и яростно теребил ее соски, если молоко лилось недостаточно быстро.
– Какой прожорливый, – заметил Таита. – Он уже достаточно силен, чтобы идти со всеми, когда мы выступим.
Мерен ждал еще несколько дней полнолуния, прежде чем двинуться дальше на юг. Таита проехал вдоль колонны, и Мерен видел, что маг осматривает бурдюки с водой и мешки с известью, привязанные к спинам мулов. Мерен торопливо сказал:
– Я уверен, что они нам больше не понадобятся, но… – Он замолчал в поисках подходящего объяснения.
– Они слишком ценны, чтобы их выбрасывать, – подсказал Таита. – Мы сможем продать их в Квебуи.
– Вот именно, – с облегчением ответил Мерен. – Я ни на миг не усомнился в действенности твоей магии. И уверен, что отныне у нас всегда будет вдоволь воды.
Так и оказалось. Следующий попавшийся на пути им водоем был полон зеленой воды, и в нем плавало множество зубаток с длинными шипами вокруг круглых ртов. В мелких бассейнах рыб собралось так много, что их без труда добывали копьем. Их мясо, ярко-красное и очень жирное, было замечательно вкусным. Теперь среди воинов слава Таиты была словно высечена в мраморе и покрыта чистым золотом. Командиры и воины готовы были следовать за ним на край света – что и приказал им фараон.
Корма для животных не всегда хватало, но Таита проходил этой дорогой раньше и знал окружающую местность. Он выводил воинов к потаенным долинам, где рос низкий пустынный кустарник, казавшийся мертвым и высохшим, но в земле под каждым кустом скрывались огромные клубни, сочные и питательные. В трудные времена это был основной корм стад сернобыков: они выкапывали эти клубни острыми копытами. Воины нарезали их на куски. Вначале лошади отказывались прикасаться к ним, но вскоре голод помог им преодолеть нерешительность. Воины сложили мехи для воды и мешки с известью в укрытие и заменили их клубнями.
Все долгие месяцы марша они выдерживали хороший темп, но теперь самые слабые лошади начали сдавать. Когда такая лошадь падала, воин добивал ее ударом меча между ушами: при этом лезвие погружалось в глубину черепа. Кости павших лошадей оставались белеть на солнце. Всего пало двадцать две лошади, прежде чем отряд достиг последнего препятствия – ущелья Шаблука, узкого прохода, через который прорывался Нил.
Выше этого ущелья Нил достигал в ширину почти мили. Но ущелье насчитывало всего сто ярдов шириной от одного крутого скалистого берега до другого. Когда отряд остановился у начала прохода, воины впервые после выхода из Карнака увидели текущую воду. По каменистому дну ущелья струился узкий ручеек, падая в озерцо внизу. Не пробежав и мили, он терялся в песке и исчезал.
По козьей тропе со дна ущелья поднялись на хребет Шаблука. С вершины на юге за обширной равниной видны были далекие низкие синие холмы.
– Это холмы Керрери, – сказал Таита. – Стража над Нилом. Квебуи всего в пятидесяти лигах впереди.
Вдоль реки росли пальмовые рощи, и отряд по западному берегу двинулся к холмам. Чем ближе они подъезжали к Квебуи, тем сильнее становилось течение и тем веселее воины. Последнюю часть пути они проделали за один день и наконец увидели слияние двух истоков Нила.
Квебуи был самым дальним укреплением империи. Здесь, в небольшой крепости, обосновались наместник нома и отряд пограничников. Сам город раскинулся на южном берегу. Город торговый, но даже издали видно было, что многие здания полуразрушены и покинуты. Исчезновение воды в Ниле остановило всякую торговлю с севером. Мало кто готов был вести караваны опасными путями, которыми прошел Таита со своим отрядом.
– Эта вода приходит с высокогорий Эфиопии. – Таита указал на широкий восточный приток Нила. Там было сильное течение, и на дальнем берегу виднелись многочисленные шадуфы, поднимающие воду в оросительные каналы. Город окружали зеленые поля дурры.
