– Меня огорчит расставание, – сказал ему Таита. – А ты, Наконто? Ты тоже нас покинешь?
– Нет, старик. Твои снадобья приятны моим кишкам. К тому же рядом с тобой всегда хорошая еда и добрая охота. Это лучше, чем орава жен и писклявых детей. Я привык жить без такого бремени. Я пойду с тобой.
Три дня они провели в лагере у деревни Нонту – нескольких сотен больших конических хижин, замечательно покрытых пальмовыми листьями и расположенных кольцом вокруг больших загонов, в которых ночевал скот. Там же пастухи доили коров и пускали кровь из крупной жилы на шее каждого животного. Похоже, здесь это была единственная пища, потому что на полях ничего не выращивали. Мужчины и даже женщины были необычайно высокими, но при этом стройными и грациозными. Несмотря на многочисленные племенные татуировки, молодые женщины отличались приятной пышностью. Они собирались вокруг лагеря, хихикали и откровенно дразнили воинов.
На третий день, когда все попрощались с Нонту и готовились отправиться в дальнейший путь, к Мерену явилась делегация из пяти воинов. Каждый воин держал за руку обнаженную девушку из племени шиллуков. Девушки на голову возвышались над своими сопровождающими.
– Мы хотим взять с собой этих курочек, – заявил Шофар от имени всей пятерки.
– Они понимают ваши намерения? – спросил Мерен, чтобы выиграть время.
– Наконто им объяснил, и они согласны.
– А их отцы и братья? Мы не хотим начинать войну.
– Мы дали за каждую девушку по бронзовому кинжалу, и их родня довольна сделкой.
– Женщины умеют ездить верхом?
– Нет, но быстро научатся.
Мерен снял кожаный шлем, провел ладонью по курчавым волосам и в поисках указаний взглянул на Таиту. Таита пожал плечами, но в глазах его таилась усмешка.
– Может, удастся научить их готовить или хотя бы стирать, – предположил он.
– Если будут неприятности, если начнутся ссоры и драки из-за их ласк, я отошлю их к родителям, как бы далеко мы ни ушли, – строго сказал Мерен. – Держите их в узде. Все.
Колонна отправилась в путь. Когда вечером остановились и устроили лагерь, Наконто пришел к Таите с докладом, а также посидеть и поговорить, что вошло у них в привычку.
– Сегодня мы молодцы, далеко ушли, – сказал он. – После стольких дней пути… – он дважды показал все пальцы, имея в виду двадцать дней, – мы покинем землю моего племени и вступим в землю чаймов.
– Кто такие чаймы? Братья шиллуков?
– Враги. Малорослые и не такие красивые.
– Они пропустят нас?
– Не по доброй воле, старик. – Наконто хищно улыбнулся. – Придется биться. У меня уже много лет не было возможности убить чайма. – И небрежно добавил: – Чаймы людоеды.
Со времени выхода с плато Мерен и Таита установили такой порядок: четыре дня в пути, на пятый день отдых. В этот день чинили то, что требовало починки, люди и лошади отдыхали, охотничьи отряды пополняли запасы. Через семнадцать дней после расставания с Нонту миновали последнюю стоянку пастухов-шиллуков и вступили в местность, казавшуюся необитаемой; на глаза попадались только большие стада антилоп. В основном они относились к уже знакомым видам. На радость Таите и Фенн, попадались новые виды деревьев и трав. Девочка стала таким же страстным ботаником, как Таита. Искали следы пребывания людей или скота, но не находили.
– Это земля чаймов, – сказал Наконто Таите.
– Ты хорошо ее знаешь?
– Нет, но хорошо знаю чаймов. Они коварны и скрытны. Скот не держат – истинный признак дикарей. Едят дичь, но больше всего любят человечину. Надо быть настороже, чтобы не угодить в их котлы.
Помня предупреждение Наконто, Мерен каждый вечер особое внимание уделял сооружению зарибы и окружал пасущихся лошадей и мулов дополнительной охраной. Углубившись в земли чаймов, они нашли следы их пребывания. Попадались деревья с дуплами, из которых выкурили пчел. Хижины, в которых уже некоторое время никто не жил. Более свежими оказались человеческие следы на берегу реки там, где переправилось около тридцати человек, причем двигались они с востока на запад. Следам было несколько дней.
С самого начала Фенн совершенно пленила новых шиллукских жен, которые были ненамного старше ее. Они бесконечно обсуждали цвет ее волос и глаз и следили за каждым ее движением, но держались поодаль. Наконец Фенн сама сделала попытку подружиться с ними, и вскоре девушки уже оживленно общались на языке жестов, трогали волосы Фенн, вместе смеялись каким-то женским шуткам и каждый вечер купались голышом на мелководье. Фенн попросила Наконто поучить ее и усваивала шиллукский язык так же легко, как египетский. Во многом она оставалась ребенком, и Таита был доволен, что теперь у нее есть веселые друзья примерно одних с ней лет: она может с ними общаться, и это развлекает ее. Однако он следил, чтобы Фенн не уходила далеко с другими женщинами. Она постоянно была поблизости, и он мог броситься к ней на помощь, откликнувшись на первый же зов или ощутив чужое присутствие. Когда возникали опасения, что их подслушает враг, они с Таитой стали разговаривать по-шиллукски.
– Возможно, это единственный язык, которого не знает ведьма, хотя едва ли, – заметил Таита. – Но для тебя это хорошая практика.
Они значительно углубились в земли чаймов, когда, завершив очередной трудный дневной переход, соорудили зарибу в роще высоких красных деревьев. Рощу окружали обширные пастбища, заросшие травой с пушистыми розовыми головками. Лошадям нравился этот корм, и на равнинах уже паслись многочисленные стада антилоп. Было очевидно, что на антилоп никогда не охотились: животные были столь доверчивы, что лучники могли подобраться на верный выстрел.
Мерен объявил следующий день днем отдыха и рано утром отправил четыре охотничьих отряда. Когда Таита и Фенн по обыкновению отправились в лес собирать травы, Мерен настоял, чтобы с ними пошли Шофар и еще два воина.
– Что-то заставляет меня тревожиться, – таково было его единственное объяснение.
Таита предпочел бы остаться с Фенн наедине, но он знал, что, когда Мерен чует опасность, спорить с ним не следует. Мерен не обладал даром провидения, но он был воином и нутром чуял грядущие неприятности. Вернувшись в лагерь после полудня, они обнаружили, что с охоты явились только три из четырех отрядов. Вначале это не вызвало тревоги: опоздавшие могли появиться в любой момент, но через час после заката в лагерь прискакала лошадь одного из охотников. Она была в поту и ранена в плечо.
Как только достаточно рассвело, чтобы пройти по следам раненой лошади, Шабако и Хилто возглавили большой вооруженный поисковый отряд. Таита оставил Фенн под присмотром Мерена, а сам с Наконто отправился с отрядом. Через несколько лиг они въехали под нависающие ветви деревьев с серебристыми листьями и увидели страшную картину.
Наконто, опытный следопыт, отлично изучивший обычаи чаймов, точно знал, что здесь произошло. Большой отряд затаился в ветвях и в засаде ждал охотников. Наконто подобрал браслет из слоновой кости, который обронил один из нападавших.
– Браслет сделан чаймом. Посмотри, какой он грубый: шиллук сделал бы лучше, – сказал он Таите. И показал следы на деревьях, оставленные взбиравшимися чаймами. – Так сражаются эти трусливые шакалы: берут не храбростью, а коварством.
Когда четыре всадника-египтянина въехали под деревья, чаймы сверху прыгнули на них. Одновременно из укрытия выскочили их товарищи и напали на лошадей.
– Шакалы-чаймы стащили наших людей с лошадей, вероятно, раньше, чем те смогли обнажить оружие и защищаться. – Наконто показал следы борьбы. – Здесь они их убили копьями – видишь кровь на траве?
Потом с помощью сплетенных из коры веревок чаймы подвесили трупы к веткам дерева и освежевали, как туши антилоп.
– Они всегда вначале съедают печень и внутренности, – объяснил Наконто. – Вот сюда они выбросили дерьмо из кишок, а кишки потом поджарили на углях костра.
Затем они разрубили тела и привязали куски к шестам для переноски. С ветвей все еще свисали ноги, обрубленные в лодыжках. Головы и руки бросили в костер, и, когда они поджарились, чаймы сгрызли мясо с
