пониманием и участием. Он знал, что, пусть и в самых благоприятных обстоятельствах, попадание под обстрел в первый раз травмирует.
— Эсминец сдвинулся с места, — сказал Ховелл, бросив взгляд на радар.
— У меня предложение — развернуться ещё дальше и выйти на курс один-восемь-ноль, — мягко сказал Глинн.
Рулевой не стал повторять распоряжение, вместо этого бросив взгляд на капитана.
— Этот курс выведет нас из главного пролива, он ведёт на рифы, — сказал он, и его голос чуть дрогнул. — Их нет на карте…
Глинн жестом подозвал Паппапа.
— Да, дядя?
— Мы идём по краю пролива, здесь полно рифов.
— Не вопрос, — сказал Паппап, подбегая к рулевому и становясь рядом с ним.
Бриттон вздохнула.
— Выполняйте приказ.
Вал мощно ударил в нос, разбрасывая пену по всей палубе. Паппап вглядывался в темноту.
— Так, здесь малость левее.
— Выполняйте, господин Ховелл, — кратко сказала Бриттон.
— Руль пять градусов влево, — сказал Ховелл. — Курс один-семь-пять.
Через несколько мгновений напряжённой тишины голос рулевого произнёс:
— Так точно, сэр, курс один-семь-пять.
Ховелл склонился над радаром.
— Они набирают скорость, теперь уже двадцать узлов против наших восьми, — он холодно посмотрел на Глинна. — Какой у вас план, чёрт побери, а? Вы думаете, мы можем обогнать этого ублюдка? Вы что, совсем сдурели? Через несколько минут он подберётся достаточно близко, чтобы потопить нас четырёхдюймовыми, глушим мы его или нет.
— Господин Ховелл! — Резко воскликнула Бриттон.
Первый помощник умолк. Глинн бросил взгляд на оператора у компьютера.
— Готово? — Спросил он.
Тот кивнул.
— Жди моего сигнала.
Глинн бросил взгляд в окно, на эсминец. Он и сам видел, что тот движется всё быстрее. Даже старое военное судно вроде этого может развить скорость в тридцать четыре узла. Прелестное зрелище, по крайней мере, в темноте: россыпь ярких огней, стремительное преследование жертвы, в воде отражаются нижние части орудийных башень. Глинн подождал ещё немного, позволяя эсминцу подойти ещё ближе.
— Огонь!
Какое удовольствие видеть два внезапных столбика воды, вздымающиеся у кормы эсминца! Наблюдать, как сильный ветер окатывает этой водой обзорную палубу, и — ещё даже с большим удовольствием — слышать звук двойного взрыва лишь несколькими секундами позже. Глинн продолжал смотреть на то, как эсминец разворачивает бортом к волнам.
С двумя сорванными винтами команданте Валленар быстро налетит на рифы. Глинн с отвлечённым интересом думал о том, как именно объяснит Валленар потерю своего корабля. Конечно, если выберется оттуда живым.
С эсминца донёсся выстрел, затем ещё один; снова заговорили четырёхдюймовые орудия. Затем в выстрелы вклинился более высокий звук сорокамиллиметровой пушки. В один миг все орудия корабля палили в яростном жесте беспомощного гнева, россыпь мигающих огней на фоне чёрного бархата моря. Но с бесполезным радаром, без руля, с перекатывающимся с боку на бок судном, и при том, что «Рольвааг» идёт во мраке новым курсом и без света, огонь «Алмиранте Рамиреса», конечно, был направлен куда угодно, но только не в цель.
— Дядя, здесь чуть левее, — сказал Паппап, поглаживая ус и всматриваясь в темноту.
— Руль влево на пять градусов, — сказала Бриттон рулевому, не дожидаясь Ховелла.
Судно почти неощутимо поменяло курс.
Паппап напряжённо всматривался вперёд. Минута шла за минутой. Затем он наклонил голову к Глинну.
— Всё, рифы позади.
Бриттон смотрела, как он возвращается в тень на дальнем конце мостика.
— Так держать, — сказала она. — Полный вперёд.
Громкие звуки выстрелов по-прежнему разносились эхом среди горных пиков и молчаливых ледников, перекатываясь и гудя, постепенно становясь всё слабее. Вскоре «Рольвааг» уже направлялся в открытый океан.
Тридцать минут спустя, к западу от острова Горн, они замедлились ровно настолько, чтобы на ходу подобрать катер.
Затем Бриттон сказала:
— Огибайте мыс Горн, господин Ховелл.
Неясно нарисовался Cabo de Hornos, и звуки выстрелов, в конце концов, смолкли, проглоченные завыванием ветра и грохотом моря о корпус. Всё завершилось. Глинн ни разу не обернулся на остров Одиночества, чтобы глянуть на яркие огни работ, на машины, которые по-прежнему яростно трудились над своим воображаемым заданием. Сейчас, когда операция завершилась, он чувствовал, как убыстряется дыхание, и снова учащается стук сердца.
— Господин Глинн?
То была Бриттон. Он смотрела на него глазами, светящимися и полными чувств.
— Да?
— Как вы собираетесь объяснить, что мы потопили иностранный военный корабль?
— Они первыми открыли огонь. Мы лишь защищались. К тому же, наши заряды только лишили их управления. Их потопит
— Это не поможет. Нам чертовски повезёт, если остаток своих дней мы проведём не в тюрьме.
— Я уважаю вашу точку зрения, капитан, но не согласен с ней. Всё, что мы делали, было законным. Всё. Мы легально проводили горные работы. Мы добыли предмет, состоящий из руды, метеорит — ну, бывает — который подпадает под действие нашего договора с Чили. С самого начала нам не давали работать, вымогали взятку и угрожали. Они убили одного из наших людей. В конце концов, когда мы отчалили, по нам открыл огонь какой-то пиратский эсминец. К тому же, в течение всего времени нам не поступило ни единого предупреждения от правительства Чили, мы вообще не получили какого бы то ни было официального заявления. Уверяю вас, как только вернёмся, мы собираемся заявить через Госдепартамент самый решительный протест. С нами обращались просто оскорбительно, — он сделал паузу, затем еле заметно улыбнулся. — Неужто вы полагаете, что наше правительство примет какую-либо другую точку зрения, а?
В течение, казалось, довольно долгого времени Бриттон продолжала смотреть на него дивными зелёными глазами. Затем она подошла ближе и заговорила ему прямо в ухо.
— Знаете что? — Прошептала она. — Думаю, вы просто ненормальный.
И Глинну показалось, что в её голосе он различил нотку восхищения.
Палмер Ллойд сидел у себя в каюте, глубоко утонув в одиноком кресле, широкой спиной к двери. Его сделанные на заказ английские туфли, уже сухие, потеснили к краю небольшого стола бесполезные телефон и ноутбук. За рядом окон слабая фосфоресценция пролегала по фиолетовой поверхности океана, отбрасывая на тёмные стены каюты рваные блики зелёного, создавая впечатление, что комната лежит на самом дне морском.
Ллойд, не шевелясь, продолжал глазеть на этот тусклый свет. Он сидел без движения, пока всё происходило: орудийный огонь, краткая гонка с чилийским эсминцем, взрывы, обход мыса Горн.
С мягким щелчком в каюте зажглись огни, в мгновение ока погрузив во тьму бурное море за окном. В
