– Наблюдатель два, готов.
– Наблюдатель три, готов.
– «Наяда», готовы, – произнёс в рацию Стритер.
– «Грампус», подтверждаю, – ответил голос Найдельмана. – Выдвигаемся на исходные позиции.
«Наяда» набрала скорость. Хатч бросил взгляд на часы: восемь двадцать. Скоро прилив должен был смениться отливом. Пока Малин укладывал свой чемоданчик, аквалангисты вышли из кабинки, смеясь над какой-то своей шуткой. Один из них оказался мужчиной, высоким и стройным, с чёрными усами. На нём был одет плавательный костюм из тонкого неопрена, настолько туго облегающий тело, что не пришлось домысливать ни единую анатомическую подробность.
Второй аквалангист, девушка, обернулась и увидела Малина. На её губах появилась игривая улыбка.
– Ах! Вы и есть тот таинственный доктор?
– Не знал, что я таинственный, – ответил Хатч.
– Но это же ужасный Остров доктора Хатча [14],
– Я тоже надеюсь, что они вам не понадобятся, – откликнулся доктор, отчаявшись придумать какой-нибудь более содержательный ответ.
Капельки воды поблёскивали на оливковой коже девушки, в карих глазах мерцали золотые искорки. Должно быть, ей не больше двадцати пяти, решил Хатч. Акцент необычен – французский, с еле ощутимой примесью британского.
– Я – Изобель Бонтьер, – объявила она, стаскивая неопреновую перчатку и протягивая руку.
Хатч пожал её; та оказалась прохладной и влажной.
– Вы меня обожжёте! – вскрикнула она.
– Очень приятно, – запоздало ответил Хатч.
– И вы – выдающийся доктор из Гарварда, о котором говорил Джерард, – сказала Изобель, не отводя глаз от его лица. – Вы ему очень понравились, правда.
Хатч почувствовал, что краснеет.
– Я польщён.
Он ни разу не задумывался, понравился ли Найдельману или нет, но эти слова оказалось необычайно приятно слышать. Уголком глаза Малин заметил полный ненависти взгляд Стритера.
– Я рада, что вы оказались на борту. Не придётся вас разыскивать.
Хатч нахмурился, не понимая.
– Я буду искать бывший лагерь пиратов, откапывать его, – пояснила она, проницательно глядя на него. – Вы же владелец острова,
Немного поразмыслив, Малин ответил:
– Изначально остров был покрыт еловыми и дубовыми рощами. Полагаю, пираты могли вырубить поляну с подветренной стороны острова. На берегу, поблизости от стоящих на якоре кораблей.
– С подветренной стороны? Но разве это не значит, что их могли увидеть с материка в ясные дни?
– Ну… да, полагаю. Могли. В 1696-м берег был уже заселён, пусть и негусто.
– И им следовало держать вахту с наветренной стороны,
– Да, правильно, – подтвердил Хатч, втайне раздражаясь.
И, помолчав, добавил:
– Но, если этот берег был заселён, как они могли спрятать девять кораблей?
– Я тоже об этом подумала. В двух милях дальше, на берегу, есть глубокая бухта, её прячет остров.
– Чёрная Бухта, – подсказал Хатч.
–
– Разумно, – ответил Малин. – Берега Чёрной Бухты оставались незаселёнными до середины тысяча семисотых. Рабочие и Макаллан могли жить на острове, а корабли в то время стоять в бухте, укрытые и невидимые.
– Значит, наветренная сторона! – воскликнула Бонтьер. – Вы очень-очень помогли. А сейчас мне надо готовиться.
Всё раздражение, которое чувствовал Хатч, растаяло под ослепительной улыбкой археолога. Она собрала волосы в пучок и накинула на них капюшон, а затем приладила маску. Второй аквалангист приблизился сбоку и поправил ей баллоны, между прочим представившись как Серджио Скопатти.
Бонтьер оценивающе осмотрела костюм напарника, будто увидела его в первый раз.
–
– Итальянцы шьют по последней моде, – со смехом ответил Скопатти. – Я в нём
– Как моя камера, работает? – громко спросила она, обернувшись к Стритеру и похлопывая по небольшой камере, встроенной в маску.
Стритер провёл рукой по ряду переключателей, и экран у контрольной панели заработал, показывая ухмыляющуюся физиономию Скопатти.
– Посмотри в другую сторону, – сказал итальянец. – Не то сломаешь камеру.
– Тогда я буду смотреть на доктора, – заявила Бонтьер, и Хатч немедленно увидел на мониторе своё лицо.
– А от этого не только камера сломается, ещё и линзы полопаются, – предупредил Малин, не переставая раздумывать, почему в обществе этой женщины он не может придумать, что сказать.
– В следующий раз связь будет у меня, – шутливо обиженным тоном произнёс Скопатти.
– Никогда, – отрезала Бонтьер. – Я знаменитый археолог. А ты лишь дешёвая итальянская наёмная рабочая сила.
Скопатти ухмыльнулся, ничуть не расстроившись.
Раздался голос Найдельмана:
– Пять минут до смены течения. «Наяда» на исходной позиции?
Стритер подтвердил.
– Господин Вопнер, программа работает нормально?
– No problemo, капитан, – ответил гнусавый голос. – Теперь работает замечательно. Имею в виду, теперь – когда я рядом.
