Дневники вампира: Темный альянс

выходу.

— Ладно, — сказала Кэролайн. Судя по голосу, она была напугана не так сильно, как остальные.

«Иногда отсутствие воображения — это плюс, — подумала Бонни. — Сознание не подсовывает тебе страшные картинки того, что вот-вот случится».

Ей стало спокойнее, когда ее пальцы крепко сжала узкая холодная ладонь Мередит. Свободной рукой она пошарила в воздухе и нащупала пальцы Кэролайн с твердыми длинными ногтями.

Она ничего не видела. Казалось, глаза должны были бы привыкнуть к темноте, но, когда Кэролайн повела их, Бонни по-прежнему ничего не могла различить. С улицы тоже не пробивалось никакого света: видимо, электричество отключилось повсюду. Кэролайн споткнулась обо что-то из мебели и выругалась; Бонни наткнулась на нее.

Сзади доносилось поскуливание Викки.

— Держись, — шептала Сью. — Держись, Викки, мы выберемся.

Медленно, шаркая ногами, они шли через тьму. Наконец Бонни почувствовала под ногами плитку.

— Это передний холл, — сказала Кэролайн. — Постойте минутку; сейчас я найду дверь.

И ее пальцы выскользнули из руки Бонни.

— Кэролайн! Не отпускай руку… Где ты? Кэролайн, дай мне руку! — закричала Бонни, истерично, как слепая, хватая воздух.

Что-то большое и влажное из темноты схватило ее за пальцы. Это была рука. И принадлежала она не Кэролайн.

Бонни завизжала.

Викки тут же подхватила визг. Горячая влажная рука потянула Бонни вперед. Бонни вырывалась, упиралась, но безуспешно. Потом она почувствовала, что Мередит тащит ее к себе, схватив обеими руками за талию, и Бонни наконец выдернула руку.

Она развернулась и побежала, не понимая куда и смутно ощущая, что Мередит бежит где-то рядом. Она визжала, но не слышала своего визга. Только наткнувшись на огромное кресло и остановившись, она услышала собственный голос.

— Прекрати! Бонни, хватит, стой! — Мередит трясла ее. Они сползли на пол у спинки кресла.

— Что-то меня поймало! Что-то схватило меня, Мередит!

— Знаю. Тихо. Он все еще где-то здесь, — сказала Мередит. Чтобы снова не заорать, Бонни уткнулась лицом в плечо Мередит. Что, если он здесь, в этой комнате?

В повисшей тишине мучительно тянулись секунды. Как Бонни ни вслушивалась, она так и не сумела расслышать ни единого звука, кроме собственного дыхания и глухого стука своего сердца.

— Слушай меня! Надо найти заднюю дверь. По идее, мы сейчас в гостиной. Это значит, что кухня прямо за нами. Мы должны выйти туда, — сказала Мередит приглушенным голосом.

Бонни покорно кивнула, но потом резко вскинула голову.

— Где Викки? — хрипло прошептала она.

— Не знаю. Я стала тебя оттаскивать и выпустила ее руку. Пошли.

Бонни схватилась за нее:

— А почему она не кричит?

По телу Мередит пробежала волна дрожи.

— Я не знаю.

— Господи. Господи боже мой. Мы не можем бросить ее здесь, Мередит.

— Придется.

— Нельзя. Мередит, это я предложила Кэролайн пригласить ее. Она здесь из-за меня. И мы должны ее отсюда вытащить.

Повисла пауза. Потом Мередит прошептала:

— Ладно, уговорила. Но вообще-то, Бонни, ты выбрала совершенно неудачный момент, чтобы благородничать.

Хлопнула дверь, и обе девушки подскочили. Потом послышался частый и громкий стук. «Кто-то бежит по лестнице», — подумала Бонни. А потом, почти сразу, раздался громкий голос:

— Викки, где ты? Нет… Викки, нет! Не надо!

— Это Сью, — выдохнула Бонни, вскакивая на ноги. — Она наверху.

— Ну почему у нас нет фонаря! — Мередит была в ярости.

Бонни понимала, что она имеет в виду. Слишком темно, чтобы вслепую бегать по дому. Слишком страшно. Ее разум был охвачен примитивным животным страхом. Ей нужен был свет, хоть какой- нибудь.

Она не могла снова идти на ощупь сквозь тьму, где притаились чьи-то руки, которые в любой момент могут ее схватить. Не могла себя заставить.

Но все-таки сделала один неуверенный шаг.

— Пошли, — выдохнула она, и Мередит пошла за ней в темноту.

Бонни напряженно ждала, что мокрая влажная рука высунется из тьмы и снова схватит ее. Каждая клеточка ее тела дрожала в ожидании этого прикосновения. Особенно дрожала рука, которую она вытянула перед собой, чтобы нащупывать дорогу.

А потом она сделала то, чего делать не стоило. Она вспомнила свой сон.

Тошнотворно-сладкий запах мусора моментально заполнил ее сознание. Она представила себе тварей, выползающих из ямы, вспомнила серое лицо Елены, безволосую голову; вспомнила гниющие губы, обнажающие жуткий оскал. Если ее схватило за руку это…

«Я больше не могу идти. Не могу, не могу, не могу, — думала она. — Мне ужасно жалко Викки, но идти я не могу. Пожалуйста, можно я просто постою здесь?»

Она шла, цепляясь за Мередит и едва не плача. И тут сверху донесся звук, страшнее которого она не слышала никогда в жизни.

Точнее, это была череда разных звуков, но они так быстро сменяли друг друга, что слились в единое целое. Сначала раздался вопль — это Сью кричала: «Викки! Викки! Нет!» Потом — оглушительный грохот, звон разбитого стекла, такой громкий, словно сразу разбилось сто окон. И одновременно, перекрывая его, — зависший в воздухе крик, крик абсолютного, первобытного ужаса.

А потом все прекратилось.

— Что это было? Мередит, что это?

— Плохи дела, — с трудом выговорила Мередит прерывающимся голосом. — Очень плохи. Бонни, отпусти меня. Я схожу посмотреть.

— Нет-нет, не ходи одна, — отчаянно запротестовала Бонни.

Они отыскали лестницу и с трудом поднялись наверх. Добравшись до второго этажа, Бонни услышала еще один звук, странный и тошнотворный. Звук падающих стеклянных осколков.

И тут зажегся свет.

Это произошло слишком неожиданно, и Бонни невольно вскрикнула. Она обернулась к Мередит и едва не закричала снова. Длинные волосы Мередит были всклокочены, скулы заострились, лицо побледнело и осунулось от страха.

Дзынь. Дзынь.

При свете было еще страшнее. Мередит шла по коридору к самой последней двери, из-за которой доносился звон. Бонни пошла было за ней, но вдруг поняла: она ни за что не хочет заглядывать за эту дверь.

Мередит потянула дверь на себя, и та открылась. На секунду она застыла в дверном проеме, а потом исчезла внутри. Бонни кинулась к двери.

— Господи, не ходи сюда!

Бонни не медлила ни секунды. Она нырнула в дверь и остановилась как вкопанная. В первую секунду ей показалось, что все крыло дома исчезло. Французское окно, отделявшее спальню от балкона, выглядело как после взрыва: древесина разлетелась в щепки, стекло разбилось. Маленькие кусочки стекла то тут, то там свисали с остатков деревянных рам и со звоном падали вниз.

Прозрачная белая занавеска, прикрывающая зияющую дыру, надувалась то внутрь, то наружу. Перед занавеской Бонни увидела силуэт Викки. Свесив по бокам руки, она стояла неподвижно, как каменное