Федор Анатольевич Молчанов.
– Пожалуйста, – Глеб щелчком передвинул паспорт поближе клолковнику.
Тот, не скрывая своего любопытства, взял книжечку в руки и пролистнул несколько страниц.
В том, что паспорт сделан по всем правилам, Сиверов не сомневался. Вряд ли Сергей Соловьев собирался подставлять его. Но он знал и другое – обычно спецслужбы во всех фальшивых документах делают какую-нибудь пометочку. Это может быть даже маленькое пятнышко, на первый взгляд похожее на полиграфический брак, но он с завидным постоянством будет повторяться в нескольких десятках документов. Потом эта отметка меняется на другую. Правда, когда Глеб получил этот паспорт, он долго его изучал и не нашел ни одной из известных ему отметок.
– И впрямь, Федор Анатольевич Молчанов, – полковник Студинский старательно изучал страничку за страничкой и явно был разочарован, обнаружив, что паспорт не поддельный. – Ну, если вам нравится быть Молчановым Федором Анатольевичем, то пожалуйста.
Глеб глубоко вздохнул.
«Значит, сработало! Или… – тут же задумался он, – ему нет никакого интереса раскрывать мое настоящее имя. Значит, дела мои еще не так плохи».
– Вы согласны вернуться, Федор Анатольевич, к своей прежней работе?
– Я ее и не оставлял.
– Ну вот и чудесно, – полковник Студинский поднялся из-за стола и пригласил Глеба следовать за собой.
Они оказались на палубе.
– Меняем флаг! – скомандовал Студинский. И вот уже на корме вместо абхазского развевался российский флаг. Вовсю заработали двигатели, и катер понесся на север.
– Я обещаю вам, – сказал полковник Студинский, – никогда не напоминать о том, что случилось в «Самшитовой роще», ведь это не наши дела. Пусть с ними разбираются в Абхазии. К тому же, признаюсь вам откровенно, нам было известно о бандитской сходке, и всех ее участников, лишь только они окажутся у российских берегов, арестуют.
– Так ли уж всех? – усмехнулся Глеб.
– Нет. Как всегда, окажутся нужные люди, с которыми придется подписать контракт и время от времени пользоваться их услугами, что, признаюсь, не очень приятно, – и тут же полковник Студинский спохватился:
– Я не имею в виду вас, Федор Анатольевич, вы мне симпатичны.
Глеб подумал:
«Наверное, этот мерзавец всю жизнь мечтал кого-нибудь убить, но у него не хватило на это мужества, и теперь он попросту мне завидует».
Это теперь Глебу легко отправлять людей в иной мир, а раньше, прежде чем нажать на курок, ему приходилось напрягать всю свою волю, чтобы не смалодушничать.
– Куда мы плывем?
– Вы спрашиваете меня так, словно вы здесь и впрямь левый пассажир, который боится проехать свой поворот. Не беспокойтесь ни о чем, мы плывем вместе.
– До самой Москвы? – улыбнулся Сиверов.
– Да, до самой.
– Я хочу побыть один, – сказал Глеб.
– Пожалуйста, – полковник Студинский кивнул, – потому что как только мы ступим на берег, я не оставлю вас ни на минуту. И хочу вас предупредить: не делайте глупостей.
Двое матросов по знаку Студийского заняли позиции у него за спиной.
Каждый из них сжимал в руках автомат, но, даже несмотря на это, лица молодых парней выглядели испуганными. Глеб повернулся к ним и ободряюще улыбнулся. Те постарались сделать вид, что не заметили этого.
А тем временем полковник Студинский зашел в радиорубку и отправил шифрограмму следующего содержания: «Слепой в дороге. Готовьте почву». Он вновь появился на палубе, радостно потирая руки. Все складывалось для него как нельзя более удачно. Правда, предстояла еще дорога до Москвы, но особых трудностей не предвиделось. Он чувствовал, что его пленник, которого он искренне считал Федором Молчановым, морально подавлен и не способен сейчас на какие-нибудь решительные действия…
Глеб так и стоял возле поручней. Он не отошел от них даже тогда, когда показался берег и знакомые пейзажи Адлера.
Катер уже находился в паре миль от побережья, когда полковник Студинский напомнил Глебу о своем существовании.
– Я уверен, Федор Анатольевич, что вы не собираетесь никуда убегать. Но думаю, не лишними окажутся кое-какие предосторожности.
– Я согласен, – кивнул Глеб.
Полковник отвел его в каюту и извлек из шкафа тяжелый атгаше-кейс с цифровыми замочками и металлической ручкой.
– Попробуйте, не слишком тяжел для вас? Глеб взвесил кейс в руке.
– Килограммов десять, не меньше, – изумился он, – что там внутри?
– Да всякая ерунда, – полковник Студинский не глядя набрал на замочке код и отбросил крышку.
В портфеле лежали камни, подобранные на пляже, – отшлифованная морем галька.
– Так, возьмите портфель в руку, а теперь я пристегну его.
Полковник Студинский достал из ящика стола пару наручников. Один из браслетов прикрепил к ручке кейса, второй защелкнул на запястье Глеба.
– Ну вот и отлично. Он достаточно тяжелый, чтобы вы могли с ним далеко убежать.
– А если мне взбредет блажь ударить им вам по голове?
– Во-первых, должен предупредить: ключи от наручников я в кармане не ношу. А во-вторых, он достаточно увесистый для того, чтобы вы не могли им быстро размахнуться. А теперь, если не возражаете, прикроем наручники сложенным плащом, не стоит шокировать публику.
«Он, наверное, идиот, – подумал Сиверов, глядя на то, как полковник старательно расправляет складки плаща, пытаясь замаскировать им браслеты».
– Это ваше личное изобретение? – поинтересовался он.
– А что, разве плохо придумано?
– Я бы сделал по-другому.
– Вот именно поэтому я и сделал так, – не без гордости сообщил полковник.
Катер тем временем уже вплотную подошел к причалу. Послышались голоса матросов и грохот перекидываемых мостков.
– Пошли. У нас не так уж много времени, – взглянул на часы Владимир Студинский.
– Надеюсь, вы не заставите меня идти пешком до самого аэропорта?
Никто из матросов не сошел на берег, и лишь только полковник и Сиверов оказались на причале, катер вновь вышел в море.
Пара рыбаков, застывших с удочками, загорелые до черноты местные дети – вот и все встречающие.
– Что, система дала сбой? – улыбнулся Глеб.
– Нет, все идет по графику, – полковник поглядывал на часы.
Глеб ухе успел заскучать, когда наконец показалась черная машина с антенной радиотелефона на крыше. По прояснившемуся лицу полковника Студийского Сиверов без труда догадался – это та машина, которую они ждут. И уже было сделал шаг вперед, как его остановил тихий голос полковника:
– Стойте!
Оставалось только добавить: «стрелять буду». Автомобиль свернул с променада и въехал прямо на пирс. Задние дверцы открылись одновременно, и из них появились похожие, как братья-близнецы, двое рослых парней в джинсовых костюмах – коротко стриженные, в черных очках. Они стали по обе стороны от Глеба, и полковник скомандовал:
– Пошли!
