Джиллиан взглянула на него:
– Тебе здесь скучно? Он усмехнулся:
– Нет, но я был бы не прочь остаться с тобой наедине на пару минут.
Они пошли наверх по длинной, покрытой ковром лестнице, по обеим сторонам которой на стенах висели картины. Комнаты на втором этаже были такими же красивыми, как и залы внизу: царственная роскошь вызывала благоговение. Это настроило Джиллиан на лирический лад. Музыка здесь была не такой громкой, а из-за обилия холодного мрамора вокруг она чувствовала себя как в музее.
Она смотрела в окно, в бархатную темноту с мерцающими огоньками.
– Знаешь, я рад, что ты не стала там пить, – тихо сказал Дэвид, стоя у нее за спиной.
Она обернулась, пытаясь прочесть его мысли по выражению лица.
– Но... ты был удивлен?
– Ну... ты иногда ведешь себя так по-взрослому... даже по-светски.
– Я? Я думала... это ты себя так ведешь. – «И именно это нравится тебе в девушках», – договорила она про себя.
Он отвернулся и рассмеялся:
– Ах да. Я же крутой! Дикий и неуправляемый. Мы с Таней обычно отрывались тут на славу. – Он пожал плечами. – Никакой я не крутой. Я всего лишь провинциальный парень, пробивающий себе дорогу в жизни. Я не ищу трудностей. И даже стараюсь избегать их, когда могу.
Джиллиан готова была рассмеяться в ответ на это заявление, но Дэвид был так серьезен, что она осеклась.
– Согласен, раньше я старался быть крутым, – помедлив, продолжал он, – и совершал поступки, которыми нельзя гордиться. Но, ты знаешь... я бы хотел измениться, если это возможно.
– Будто другая сторона твоей личности хочет проявить себя?
Он был поражен. Потом окинул ее взглядом с головы до ног.
– Да. Что-то в этом роде.
Джиллиан почувствовала неожиданное воодушевление.
– Я думаю, – сказала она медленно, собираясь с мыслями, – иногда людям нужно выразить все стороны своего «я». И только тогда они... становятся цельными.
– Да. Если это возможно, – с видимым сомнением проговорил он.
Джиллиан молча ждала продолжения. Она понимала: он хочет сказать ей что-то важное. У него была веская причина, чтобы привести ее сюда и поговорить с ней наедине.
– Есть что-то роковое... – проговорил он через минуту. – Я не чувствую себя чем-то целым. И правда в том... – В темноте комнаты Джиллиан был виден только его профиль. Дэвид наклонил голову, набрал в легкие побольше воздуха. – Ну да, это должно прозвучать даже глупее, чем я думал, но я все-таки скажу. Не могу не сказать.
Он повернулся к ней с решительным видом и... смутился.
– С того дня, когда я нашел тебя в снегу, у меня возникло чувство, что я не буду цельной личностью без... – Дэвид запнулся, – ...без тебя, – наконец выговорил он обреченно.
Ее сердце, казалось, выросло и заполонило собою весь мир. Джиллиан слышала, как его биение отдается эхом во всем ее теле.
– Я... – начала она.
– Я знаю. Я знаю, как это по-дурацки звучит. Извини.
– Нет, – прошептала Джиллиан. – Это не то, что я собиралась сказать.
Он уставился в окно. Потом повернулся к ней, и на его лице засветилась надежда.
– Я собиралась сказать, что я знаю.
Дэвид смотрел на нее так, словно боялся поверить собственным ушам.
– Правда?
– Мне кажется, что и я тоже...
Он придвинулся к ней совсем близко, она вскинула руки и невольно обняла его за шею. Странно, но Джиллиан тянуло к нему не только физически... ее душа стремилась к нему. Они принадлежали друг другу.
Дэвид обнял ее. Это было невероятно и в то же время абсолютно естественно. Глаза Джиллиан закрылись, и она прижалась головой к его плечу. Всего лишь простое объятие, но оно значило для них так много.
Новое чувство поразило ее. Ей казалось, что, если она вдруг заглянет в глаза Дэвида, весь мир преобразится...
Детка, – прозвучал в ее ухе тихий голос, – очень жаль, но придется мне прервать эту сцену. Тебе нужно срочно спуститься вниз, в комнату хозяйки дома.
Джиллиан почти ничего не услышала и не обратила внимания на его слова.
Джиллиан! Тебе действительно придется спуститься вниз. Там происходит нечто такое, о чем тебе следует знать.
