Отставной полковник вспомнил, сколько раз он ссорился с женой, когда та хотела выбросить старый будильник.
– Нет, – говорил ей Александр Михайлович, – ты можешь купить себе любые часы, но этот будильник оставь в покое. Он мой!
Скобелев относился к нему с почтением – так, как к своим наградам, хранящимся в верхнем ящике стола. Этот будильник являлся для него своего рода талисманом.
«Пока он цел, жив и я», – иногда думал Александр Михайлович.
Скобелев никогда не был большим гурманом. К еде относился равнодушно, и многие сослуживцы даже удивлялись: как это он по несколько дней ничего не ест, а бодр и свеж. Но если раньше было кому готовить, накрывать стол, то сейчас Александр Михайлович ел раз в два дня и то случайно, быстро, безо всякого удовольствия, совершенно не обращая внимания на пищу. Ему хватало пары чашек крепчайшего черного кофе, бутербродов, стакана молока и он мог целый день не думать о еде. Раньше Скобелев не курил, вернее, не курил последних лет двенадцать, бросил абсолютно неожиданно для всех Начал курить снова после того, как его отправили в отставку. Пачка сигарет улетала за полдня.
– Надо бросать курить, – сказал Скобелев, глядя в окно, – и я брошу. Слава Богу, силы воли мне не занимать. С сегодняшнего дня я перестаю курить.
Он вернулся на кухню, собрал все сигаретные пачки, как начатые, так и плотно запечатанные, и выбросил в мусорное ведро. Затем проверил, нет ли где в карманах. В боковом кармане пальто лежала дорогая зажигалка. Скобелев повертел ее в руках.
– Что ж, не курить – так не курить.
Зажигалка полетела в мусорное ведро следом за ворохом пачек.
На сегодня у Александра Михайловича Скобелева была назначена встреча с двумя любопытными типами, которые представляли интересы генерала Дудаева. Сам полковник Скобелев не был знаком с мятежным генералом и не хотел такого знакомства. Вообще он презирал эту глупую кавказскую войну, затеянную правительством, но люди Дудаева могли ему понадобиться. И очень осторожно бывший фээсбэшник наладил контакт с двумя коммерсантами с Кавказа. Ни один, ни другой не были чеченцами, но, наверное, Дудаев им хорошо платил, и они занимались поставкой оружия на Кавказ.
Скобелев решил разыграть свою козырную карту и предложить двум бизнесменам такое, от чего генерал Дудаев никогда отказаться не сможет. Конечно, существовал огромный риск, но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Только тот, кто рискует, – побеждает. А терять Александру Михайловичу Скобелеву было нечего. Рискуешь собой, но разве это цена, когда душа жаждет мести?
Два коммерсанта летали на Кавказ, затем на перекладных добирались в горы, где встречались с Дудаевым и Мосхадовым. Они должны были привезти ответ на предложение полковника. К встрече, назначенной на вторую половину дня, Скобелев тщательно готовился. Он знал все необходимое о людях, с которыми должен был встретиться, знал их биографии, знал их официальные дела и тайные операции. Официально эти два солидных господина занимались поставкой строительных материалов в Чечню. А вот другим делом, более прибыльным, но и более рискованным, была торговля оружием. Скобелев знал, что установки «Град» Дудаев получил именно через этих двух бизнесменов. Он также знал и о вагонах со снарядами к установкам залпового огня, которые уже отправлены в Чечню и за которые уже давным-давно от правительства Ичкерии получены деньги. Знал Скобелев и тех русских генералов, которые продали Дудаеву оружие и собираются продать еще.
Но все это были мелочи, ведь то, что хотел предложить для продажи Александр Михайлович, не шло ни в какое сравнение с эшелоном установок «Град» или ракет «земля-земля» и «земля-воздух». Работая в Росвооружении, Скобелев знал, что хранится на складах в ,Чапаевске, в Южно-Уральске, в Арзамасе, знал, как это взять, с кем можно договориться и как вывезти. Нужен был только покупатель. И вот сегодня назначена уже вторая встреча, возможно, даже последняя. Нет, последней будет та, когда Скобелев получит деньги. Сумма, которую он назвал, конечно же огромная. Но что такое деньги в сравнении с властью! Оружие, секретное оружие – вот что нужно Дудаеву для того, чтобы пугать Россию, для того, чтобы заставить убраться федеральные войска с территории Чечни, чтобы вновь над Грозным развевались знамена Ичкерии.
«Он даст под этот проект деньги, а я сумею повернуть дело так, что в проигрыше останутся все, кроме меня… Молчи, даже про себя молчи… Не сглазь…» – подумал отставной полковник.
Ровно в два, благополучно избавившись от слежки, Александр Михайлович Скобелев вошел в подъезд ничем не примечательного дома на проспекте Мира. На третьем этаже его ждали. Квартира как квартира, самая обычная, с набором стандартной мебели. Два бизнесмена держали эту квартиру для тайных встреч. На улице дежурили два охранника.
Наметанным глазом Александр Михайлович сразу же вычислил крепких парней в твидовых куртках с пистолетами в карманах и с маленькими рациями.
«Ну что ж, Барышев с Наумовым меры предосторожности приняли».
Но и отставной полковник меры предосторожности успел принять, отделавшись в магазине от одного из навязчивых сотрудников ФСБ, молоденького лейтенанта, который вел Скобелева целый час.
Позвонив в дверь, Александр Михайлович встал так, чтобы его было хорошо видно в глазок. Дверь отворилась.
– Какие люди! Какие гости! – сказал крупный широкоплечий мужчина, протягивая для приветствия большую ладонь.
Александр Михайлович крепко пожал немного потную руку и вошел в квартиру.
– Раздевайтесь, проходите, гостем будете, – сказал Петр Барышев, – мы с Андреем уже ждем вас.
Андрей Наумов, в отличие от своего компаньона, был невысокого роста, почти на голову ниже Александра Михайловича Скобелева и почти в два раза тоньше, чем Петр Барышев. Из всей его наружности запоминались только аккуратные темные усики и маленькие глазки. Пальцы все время находились в движении, словно завязывали узелки на невидимой нити. Эта привычка Андрея Наумова немного выводила из себя Скобелева. Но что поделаешь, привычка – вторая натура. Тут уж приходится мириться.
– Проходите, садитесь.
– Спасибо.
Скобелев сбросил пальто, подхваченное Барышевым, прошел в комнату. Рукопожатие Андрея Наумова было несколько нервным. Скобелев уселся в кресло, а Барышев с Наумовым устроились на диване напротив. На столе стояло несколько бутылок с коньяком, фрукты, конфеты и на пластиковом подносе много чистой посуды – бокалов, рюмок, пузатых фужеров. Тут же три рюмки были выставлены на стол.
– Коньяк? Водка? Вино? – заглянув в глаза Скобелеву, осведомился Петр Барышев, потирая свои крупные ладони о подлокотник дивана.
– Лучше коньяк. На улице сыро и противно.
– Да-да, коньячок. Андрюша, разлей. Андрей Наумов быстро наполнил рюмки, подвинул на середину стола пепельницу.
– Я не курю, – сказал Александр Михайлович Скобелев и с неприязнью взглянул на искрившуюся бликами массивную хрустальную пепельницу.
– Как не курите? – изумился Барышев.
– А вот так. Сегодня утром бросил.
– Хо-о! – протянул Барышев. – Я бросал раз двадцать и столько же раз начинал, – он положил перед собой распакованную пачку «Мальборо» и золоченую зажигалку «Зиппо».
– Я сказал – не курю.
– Неволить не стану, – миролюбиво произнес Барышев, – но думаю, Александр Михайлович, вы не будете против, если мы закурим? Дело-то нервишки треплет.
– Мне абсолютно безразлично.
– Вам не противен дым?
– Опять же – лишнее искушение.
– Ни то, ни другое, – соврал Скобелев, хотя судорожно глотнул слюну, глядя на зыбкий огонек зажигалки.
– Ну смотрите, смотрите. Если захочется, пожалуйста, курите.
– Не захочется, – Скобелев вцепился пальцами в подлокотники кресла так сильно, что суставы
