От неистового напряжения двигателей содрогался весь мостик, дребезжали окна, корпус корабля протестующе стонал. За полубаком неясно маячил «Гренфелл»: быстро приближаясь, он продолжал усиленно отворачивать влево, но было слишком поздно — «Британия», со своей поразительной маневренностью, развернулась так, что патрульный корабль вот-вот ударит в среднюю часть — 2,5 тысячи тонн столкнутся со 165 тысячами при общей скорости 45 миль в час. Ледокол пропорет «Британию», как щука марлина.
Ле Сёр стал молиться.
Глава 72
Переводя дыхание, Эмили Дальберг приостановилась в коридоре, ведущем со шлюпочной палубы. Сзади, мешаясь с ревом ветра, слышались пронзительные крики и вопли обезумевшей орды, именно орды, черни, причем самого примитивного, смертоносного толка. Множеству людей пришло в голову броситься к спасательным шлюпкам, и устойчивый поток пассажиров в панике мчался мимо, не обращая внимания на ее присутствие.
Дальберг собственными глазами увидела достаточно, чтобы понимать: всякая попытка воспользоваться спасательными шлюпками при такой скорости судна есть чистое самоубийство. Теперь на вдове лежала миссия донести эту важнейшую информацию до вспомогательного мостика. Ради получения этой информации пожертвовали жизнями Гэвин Брюс и Найлз Уэлч — как пассажиры, что набились во вторую лодку, — и Эмили была полна решимости передать сведения по назначению.
Она двинулась дальше, пытаясь сориентироваться, но тут мимо по коридору пронесся грузный мужчина с красным лицом и выпученными глазами.
— К шлюпкам! — громко вопил он.
Дальберг попыталась увернуться, но не успела — толстяк подрезал ее, и Эмили неуклюже растянулась на ковровом покрытии. К тому времени как она поднялась на ноги, человек уже скрылся из виду.
Вдова привалилась к стене, восстанавливая дыхание и стараясь уклониться от потока паникеров. Ее потрясло, насколько склонны люди к самым нелепым проявлениям эгоизма, даже привилегированная публика — или, быть может, она в особенности. Дальберг не замечала, чтобы экипаж или обслуживающий персонаж вели себя так безобразно: вопили, визжали, скулили и суетились. Она невольно подумала о контрасте происходящего сейчас на «Британии» с полной сдержанного достоинства гибелью «Титаника». Мир, бесспорно, изменился.
Отдышавшись, Эмили двинулась дальше, держась поближе к стене. Вспомогательный мостик располагался в носовой части судна, прямо под основным — кажется, на тринадцатой палубе или четырнадцатой, как ей помнилось. Сейчас она находилась на седьмой полупалубе — и это означало, что надо подняться.
Дальберг шла мимо опустевших кафе и магазинов, следуя указателям, ведущим к Гранд-атриуму. Там будет легче сориентироваться. Через несколько минут, пройдя в арку, вдова достигла полукруглого парапета галереи, откуда открывался вид на широкое шестиугольное пространство, занявшее несколько палуб. Даже в этот, в высшей степени критический, момент Дальберг невольно восхитилась зрелищем: восемь уровней в высоту, со стеклянными лифтами по обеим сторонам пролета, с бесчисленными маленькими балкончиками и парапетами, увитыми страстоцветом.
Перегнувшись через перила, Эмили заглянула вниз. Картина повергала в шок. «Королевский герб», элегантный ресторан пятью уровнями ниже, стал почти неузнаваем. Казалось, здесь пронесся торнадо. Столы были перевернуты, на полу валялись столовые приборы, недоеденная пища, помятые цветы, битое стекло. Одни пассажиры бежали через атриум, другие бесцельно кружили, третьи накачивались алкоголем. Отовсюду доносились испуганные крики и восклицания.
Стеклянные лифты все еще действовали, и Эмили направилась к ближайшему. Но внезапно все широкое пространство атриума наполнилось рокотом, грохотом, рычанием, исходящими откуда-то из недр судна.
И вдруг атриум начал опрокидываться.
Сначала вдове подумалось, что это лишь игра воображения, но нет: бросив взгляд наверх, на большую люстру, Дальберг увидела, что та отклонилась от вертикальной оси. По мере нарастания рокота люстра кренилась все сильнее, звеня и дребезжа. Отважная пассажирка торопливо попятилась под защиту арки, и тут же вниз дождем посыпались кусочки хрусталя и застучали градом по столам, стульям, перилам.
«Боже милостивый! — подумала Эмили. — Что происходит?!»
Крен делался все сильнее, и вдова ухватилась за медное ограждение, укрепленное на колонне по одну сторону арки. Со скрежетом столы и стулья расположенного внизу ресторана начали съезжать влево, поначалу медленно, затем — все быстрее. Через несколько секунд раздался грохот и звон стекла — это обрушилась стена из бутылок в элегантном баре.
Дальберг вцепилась в ограждение, не в силах оторвать взор от зрелища разора внизу. Теперь пришел в движение огромный концертный рояль «Стейнвей» в центре атриума — он с ускорением катился на своих роликах, пока не влетел в громадную статую Британии, разбив ее вдребезги и превратив в груду мрамора.
Впечатление создавалось такое, что лайнер угодил в железные тиски какого-то великана и, несмотря на протестующий стон двигателей, тот переворачивал корабль на бок. Вдова изо всех сил держалась за брус, потому что наклон все усиливался и все незакрепленные предметы: стулья, вазы, столы, стеклянная посуда, фото — и видеокамеры, — кувыркаясь, летели с расположенных выше балконов. Вдруг сквозь несмолкаемый хор вскриков и душераздирающих воплей прорвался истошный вой откуда-то сверху: приземистая женщина с завитыми светлыми волосами, в форме администраторши, слетела вниз с верхнего балкона и с ужасающим треском врезалась в рояль. Брызнули в разные стороны клавиши из слоновой кости, а струны разорвались гнусавой какофонией высоких и низких нот.
С металлическим скрежетом ближайший лифт содрогнулся в своем вертикальном кожухе, а затем, со звуком выстрела, стеклянная облицовка раскололась и обрушилась, будто сверкающий занавес. Остов лифта — теперь всего лишь стальная рама — с неприятным звуком выскочил из шахты и свободно повис на одном только стальном тросе. Дальберг увидела в лифте двух пассажиров, которые с истошным криком цеплялись за медные поручни в кабине. Пока Эмили в ужасе наблюдала за этим, остов лифта качнулся и со стуком врезался в ряд балконов на противоположной стороне. Находившихся внутри людей выбросило в воздух, и они полетели вверх тормашками вниз, вниз… пока наконец не исчезли в хаотичной мешанине из мебели и крепежных конструкций у стены «Королевского герба».
Пол продолжал крениться, и вдова что есть силы стиснула медный поручень. Вдруг снизу раздался странный звук, сопровождаемый напором холодного соленого воздуха — такого сильного, что он почти сдул Эмили с «насеста», где она примостилась. В следующий момент на самый нижний уровень атриума хлынула клокочущая, вскипающая вода. Злобный прилив бурлил, швыряя туда-сюда мебель и искалеченные тела. В это же самое время гигантская люстра над головой с треском сорвалась и всей сверкающей массой рухнула, с грохотом ударившись в парапет с противоположной стороны от Дальберг, затем съехала по наклонной, рассеивая массы сверкающих кристаллов, похожих на раздробленный лед.
В ноздри ударил холодный, мертвый запах моря. Медленно, словно издалека, до Эмили начало доходить, что, несмотря на весь происходящий ужас, судно вроде бы не тонет — во всяком случае, пока: оно просто накренилось и черпает воду. Двигатели продолжали реветь, «Британия» рвалась вперед.
Дальберг собралась с мыслями, постаравшись отодвинуть в дальний угол сознания звуки бьющегося стекла, ревущей воды и человеческих страданий. При всем желании она ничем и никому не могла здесь помочь. Но вот что Эмили могла и должна была сделать — это сообщить на мостик, что спасательные шлюпки нельзя спускать на воду, пока судно движется. Вдова огляделась и заметила неподалеку пролет лестницы. Крепко держась за поручни, где ползком, где по-обезьяньи, она добралась до пролета, наклонившегося под безумным углом. Изо всех сил ухватившись за перила, Дальберг начала подтягиваться
