следователь.
– Пообещали…
– Так отдали или пообещали?
– Отдали, отдали, не беспокойтесь. Но нам придется поддержать их в одном деле, кое-какие мелочи.
– Кассета бытовая?
– Да.
– Слушай сюда, – строго сказал Иваньков, – тут же поезжай и сделай четыре копии. Одну возьми себе и спрячь дома, вторую передай в наш пресс-центр, две отдай ребятам из следственной бригады, а оригинал – мне.
– Будет сделано! – отчеканил лейтенант, радуясь тому, что сумел совершить что-то важное. Теперь уже Иваньков спрашивал свидетелей, почти не заботясь, чтобы их показания совпадали по всем мелочам. В голове пульсировала только одна торжествующая мысль: теперь гад не уйдет!
Капитану Иванькову повезло в том, что его никто не успел опередить.
Благодарить за это ему следовало охранников Шанкурова. Лишь только джип удалился на безопасное расстояние от места аварии, как водитель остановил машину, загнав ее в переулок. Телохранители переглянулись. Никому из них не хотелось брать ответственность на себя, принимать решение. Они долго молчали, ненавидя и своего босса, и друг друга. Каждому хотелось, чтобы в этот момент на его месте оказался кто-нибудь другой.
– И дернул же меня черт, – Гарик первым подал голос, – поменяться с Виктором на сегодняшний день!
– Да ладно уж, не причитай, Гарик, – буркнул старший из охранников, отставной кэгебист, которого остальные называли по имени-отчеству – Владимир Петрович, и закусил нижнюю губу. Третий – Шура, помалкивал, лишь нервно стучал пальцами по спинке сидения.
– Делать-то что будем? – наконец сказал он.
– А что тут на хрен делать? – зло проговорил Гарик.
– Спасать Аркадия Геннадьевича надо, – как бы бросая пробный камень, предложил Владимир Петрович.
– Угу, – отозвался Шура, – Это после того, как он в майора пальнул?
– Может, тот уже и дуба врезал, – предположил Гарик.
– Типун тебе на язык. Уж лучше бы мы за ним совсем не ехали. Результат тот же, а головной боли меньше.
Шура криво ухмыльнулся:
– Знаете что, парни, головную боль нужно уметь перекладывать на других.
– Предлагаешь возвратиться в «Прагу»?
– Да братец его никогда выцарапывать из-за решетки не станет, очень ему Аркадий нужен! Гарик устало выпрямил затекшие ноги и утопил в панель электроприкуриватель, хотя на виду лежала зажигалка.
– Твоя правда, – сказал Владимир Петрович. – Не к Артуру Геннадьевичу ехать нужно, а к жене босса. Баба она ушлая, что-нибудь да придумает.
– Точно – ушлая, до сих пор у меня шрам на роже от ее каблука.
– Это чтобы помнил.
Охранники вновь переглянулись и быстро отвели глаза. Наверное, почувствовали легкий стыд: трое здоровенных мужиков пытаются переложить ответственность решения на женщину и подчиниться ей.
– Кто будет звонить? – поинтересовался Шура.
Двое других охранников, не сговариваясь, покачали головами.
– Я за рулем, у меня своя работа – пожал плечами Гарик.
– Значит, поехали, поговорим с глазу на глаз, – тоже избегая прямого ответа, постановил Владимир. Гарик с неохотой тронул машину. Он сокрушался, что до глубокой ночи нужно будет мотаться туда-сюда и еще не известно, чем все для него кончится. А завтра начнутся разборки с ментами, придется давать показания, объяснять, почему не поехал вслед за боссом… Правда, мысли, успевшие прийти в голову следователя Иванькова, что вся вина может быть свалена на охранника, не приходили еще в голову Гарику. Но нутром он уже чувствовал: над ним нависла опасность.
Владимир Петрович вытащил из кармана куртки пистолет, из которого Шанкуров выстрелил в майора. Владимир держал оружие, предусмотрительно обмотав рукоятку носовым платком. Шура от удивления присвистнул.
– А я и не успел заметить, Владимир Петрович, как ты пистолет подхватил.
– Привычка, – пожал тот плечами. – Я даже сам подумать ни о чем не успел, как пистолет уже оказался у меня в руке.
– Да, если выкарабкается босс, тебе это зачтется, – хмыкнул Шура.
– Давка была, все нервничали, – как бы оправдываясь, ответил Владимир Петрович, – грех было не прихватить.
– И что ты с ним собираешься делать?
Владимир отыскал в бардачке полиэтиленовый пакет, аккуратно завернул оружие в носовой платок и упаковал в пакет.
– Понадобится – предоставлю следствию, а если никто не вспомнит, как я его поднимал, – получит его Аркадий Геннадьевич на память.
Владимир Петрович был самым сообразительным из всех троих и самым опытным.
– Ты смотри, Гарик, чтобы никому из нас не погореть, не зажариться.
– Мы-то здесь при чем? – возмутился молодой охранник.
– В нашей стране, думаешь, все по закону делается? – рассмеялся бывший кэгебист.
– Ну да, тебе, Петрович, виднее, ты же у нас в органах поработал.
– Ты бы знал, что мне известно, – зло сузил глаза Владимир Петрович, – поменьше бы тогда языком болтал. Уголовник.
Джип выехал из Москвы. Никто не пытался пока его останавливать, никто не пробовал связаться с охраной банкира Шанкурова.
– Не нравится мне эта тишина, – лицо Владимира Петровича стало тревожным.
Он держал на коленях пистолет, завернутый в шелестящий целлофан, – Ребята, только Анжелике о пистолете ни слова.
– Мог бы не предупреждать. Кто базарить с ней будет? – спросил Шура, как бы сразу исключив себя из числа претендентов.
– Я, – резко произнес Владимир Петрович, давая остальным понять, что они никчемности. Гарик с Шурой с облегчением вздохнули: с их плеч свалилась изрядная тяжесть.
Когда джип уже подъезжал к воротам дачного поселка, Владимир Петрович напрягся и прошептал:
– Ребята, будьте на стреме. Если не взяли нас по дороге, то могут сделать это сейчас.
Он пристально всматривался в лицо солдата, охранявшего въезд на территорию военных дач. Сержант с коротким десантным автоматом на плече не выказал ни удивления, ни настороженности, когда джип остановился в двух метрах от ворот.
Пропуск он не спрашивал, знал хорошо, кому принадлежит машина.
– Он не спешит открывать, – дрогнувшим голосом сказал Гарик и мягко включил заднюю скорость, отжав сцепление.
– Не суетись, – Владимир Петрович положил тяжелую ладонь на руку парня, сжимающую переключатель скоростей.
Сержант вразвалочку подошел к машине и остановился возле дверцы. Шура, не разжимая губ, прошептал:
– Открывать или как?
– Дурак, опусти стекло, но не до конца. Сделай так, чтобы ему пришлось просунуть голову в машину.
Шура понял ход мыслей Владимира Петровича. Если что-нибудь сейчас произойдет, то несложно будет прижать голову сержанта стеклом, защемив шею.
