крылья, чтобы она не могла убежать. Елена почувствовала, что сейчас упадет в обморок — такое напряжение царило между ними. И — не отказ, но приглашение — она запрокинула голову, открыв горло, и позволила ему почувствовать ее желание.
Где-то далеко зазвенели огромные хрустальные колокола; Елена ощутила — Дамон счастлив, что она добровольно отдалась бархатной темноте.
Она никогда не чувствовала, как зубы протыкают кожу и добираются до крови.
На следующее утро Елена проснулась и быстро оделась в номере. Она была благодарна Дамону за личное пространство. Как она и ожидала, его не было. В дороге он обычно завтракал рано — официанткой в круглосуточном кафе или одним из ее ранних клиентов.
Надо бы с ним это обсудить… она засыпала молотый кофе в маленькую, на две чашки, кофеварку. Пахло от кофе хорошо.
Но сначала нужно обсудить с
А Мэтт так и не объявился. Ни разу. Она не знала, где он. Хорошо бы он вовремя прибыл в Седову. Он решительно прервал всякое общение; Отлично. По крайней мере он этого не скрывал.
Но… Елене нужно было с кем-то поговорить. Объяснить происходящее самой себе. Конечно! Идиотка! У нее всегда остается верный товарищ, который никогда не скажет ни слова и никогда не заставит ее ждать. Налив себе чашку раскаленного черной, кофе, Елена раскопала дневник на дне рюкзака и открыла неисписанную страницу. Что может сравняться с ощущением чистого листа бумаги и плавно скользящей по нему перьевой ручки?
Через пятнадцать минут снаружи послышался шум, и Дамой через окно залез в номер. Он тащил несколько бумажных пакетов, и Елене неожиданно стало… уютно. У нее был кофе, довольно неплохой, несмотря даже на сухой заменитель вместо сливок, а Дамон принес…
— Бензин! — гордо сказал он, ставя пакеты на стол и выразительно приподнимая бровь. — На тот случай, если они будут использовать против нас растения. Нет, спасибо, — он обратил внимание на чашку кофе, которую она держала в вытянутой руке, — я… пообщался с механиком в гараже, когда покупал все это. Пойду помою руки.
Он прошел у Елены за спиной и исчез.
Прошел за спиной, даже не взглянув. А ведь на ней была последняя чистая одежда: джинсы и топ, который на первый взгляд казался белым, и только при очень ярком свете становилось видно, что на самом деле он раскрашен во все цвета радуги.
Даже не посмотрел. У Елены было странное ощущение, что жизнь только что закончилась. Она хотела было выплеснуть кофе, но решила, что кофеин нужен ей самой, и опустошила чашку судорожными глотками.
Теперь она сидела над дневником, перечитывая последние две или три страницы.
— Ты готова? — Дамон перекрикивал воду, текущую из крана.
— Минутку! — Елена прочитала последнюю запись в дневнике и начала проглядывать предыдущую.
— Нам нужно двигаться прямо на запад, — крикнул Дамой, — один день пути. Они подумают, что мы хотим обмануть их, направляясь к этим вратам, и будут искать нас у других, маленьких. А мы продолжим двигаться к Кимонским вратам, опережая всех преследователей на несколько дней. Все складывается идеально.
— Угу, — Елена продолжала читать.
— Завтра мы должны встретиться с Мэттом. Может быть, даже сегодня вечером. Это зависит от того, что они нам устроят.
— Угу.
— Но сначала я задам тебе вопрос: как по-твоему, разбитое окно — это совпадение? Я всегда накладываю защиту на окна по ночам, и я уверен, — он провел рукой по лбу, — уверен, что вчера тоже это сделал. Но что-то разбило окно и исчезло без следа. Именно поэтому я купил бензин. Если они попробуют воздействовать на нас с помощью деревьев, я зашвырну их обратно в Стоунхендж.
И заодно половину ни в чем не повинных жителей штата, мрачно подумала Елена.
Она была в таком шоке, что удивить ее сильнее было уже невозможно.
— Чем ты сейчас занята? — Дамон готов был встать и немедленно уйти.
— Избавляюсь от кое-чего ненужного. — Елена спустила воду в унитазе. Кусочки разорванного дневника долго крутились, прежде чем исчезнуть.
— Кстати, я бы не волновалась насчет окна, — объявила она, вернувшись в спальню и обуваясь. — И подожди минутку, Дамон. Мне надо с тобой поговорить.
— Пошли. Твои разговор подождет, пока мы окажемся в машине.
— Нет, потому что нам придется заплатить за окно. Это ты разбил его вчера. Ты не помнишь об этом?
Дамон уставился на нее. Она готова была биться об заклад, что первым его порывом было желание расхохотаться. Вторым — и ему он поддался — решить, что она сошла с ума.
— Я серьезно.
Он поднялся и пошел к окну, явно борясь с желанием превратиться в ворона и улететь подальше.
— Ты никуда не пойдешь, Дамой, потому что это еще не все.
— Я еще чего-то не помню? — Дамон прислонился к стене, снова надменный и высокомерный. — Я разбил несколько гитар, слушал радио до четырех утра?
— Нет. Речь идет не только о прошлой ночи, — Елена смотрела в сторону, потому что на него смотреть не могла, — но и о других днях…
— Например, о том, что я пытался саботировать поездку? — лаконично спросил он, посмотрел в потолок и тяжело вздохнул. — Может быть, я просто хотел остаться с тобой наедине?
— Заткнись!
Как это могло вырваться? Да нет, она знала, как. Дело было в чувствах, которые она испытала этой ночью. Необходимо уладить еще одну проблему — если он согласится, конечно. Нужно подумать, выбрать наилучший способ.
— Как ты думаешь… твои чувства к Стефану… ну, изменились в последнее время? — спросила Елена.
— Что?!
— Как ты думаешь… — Как трудно было смотреть в черные, бесконечно черные глаза. Особенно вспоминая о том, что вчера в них горели бессчетные звезды. — Как ты думаешь, ты начал думать о нем по- другому? Уважать его желания больше, чем обычно?
Дамон, не скрываясь, изучал ее — как и она его.
— Ты серьезно?
— Абсолютно, — невероятным усилием она сдержала слезы.
— Что-то случилось ночью, — заключил он, напряженно глядя ей в глаза. — Да?
—
— Шиничи! Шиничи, che bastardo! Imbroglione!Ворюга! Он умрет медленно, — неожиданно Дамон оказался везде. Он стоял сзади, положив руки ей на плечи, а в следующую секунду уже выкрикивал
