— Елена, ты должна сказать мне. Что он забрал у меня вчера ночью? Пожалуйста! — Деймон выглядел так, как будто он может упасть на колени перед ней, без мелодрамы. — Если… если… это то, о чем я думаю…
Елена улыбнулась, хотя слезы по-прежнему стекали по ее лицу.
— Я полагаю, это не было — чем-то, особенно важным, — сказала она.
— Но…
— Скажем так, на этот раз — это только мое, — сказала Елена. — Если бы он украл у тебя что-нибудь другое, или если он попытается сделать это в будущем, тогда он затеял нечестную игру. Но это будет моим секретом.
«До тогда дня, может быть, когда ты расколешь свой огромный валун полный тайн», — подумала она.
— Пока я не разорву его в клочья, вместе с его языком и его хвостом! — огрызнулся Деймон, и это было настоящее рычание животного.
Елена была рада, что оно было адресовано не ей.
— Не волнуйся, — добавил Деймон настолько тихим голосом, который был чуть ли не опаснее ярости животного. — Я найду его, где бы он не пытался спрятаться. И я заберу это у него. Я бы оставил только его маленькую пушистую шкуру. Я сделаю тебе рукавицы из него, как тебе такое?
Елена попыталась улыбнуться, и это получилось у нее очень правдоподобно. Ей нужно было просто смириться с тем, что случилось с ней, хотя она не верила ни минуты, что Деймон оставит ее в покое по этому вопросу, до тех пор, пока не заберет свои воспоминания у Шиничи.
Она осознала, что на каком-то уровне, она наказала Деймона, за то, что сделал Шиничи, и это было неправильно.
«Я обещаю, никто не узнает о прошлой ночи», — сказала она себе. — «Даже если Демон что-то предпримет. Я не сказу даже Бонни и Мередит.»
И это пало тяжестью на нее, что, вероятно, было справедливо.
Когда они убирали мусор от последнего припадка ярости Деймона, он вдруг подошел к ней и смахнул стекающую слезу со щеки Елены.
— Спасибо, — начала Елена. Затем прервалась.
Деймон коснулся пальцем своих губ. Он посмотрел на нее пораженный и немного разочарованный. Затем он пожал плечами.
— Ты все еще можешь стать приманкой для единорога, — сказал он. — Это я говорил это вчера ночью?
Елена поколебалась, а затем решила, что его слова не заходили за границы секретности.
— Да. Но… не выдавай меня, ладно, — добавила она неожиданно тревожно. — Я пообещала не говорить моим друзьям ничего.
Деймон посмотрел на нее.
— Почему я должен что-то кому-то говорить? Если только ты не говоришь о рыжеволосой малявке?
— Я говорю тебе; Я не скажу ничего. За исключением очевидного, — Кэролайн не девственница. Ну, со всем то шумом о ее беременности.
— Но ты помнишь, — прервал ее Деймон, — я приехал в Феллс Чёрч раньше Стефана; только я скрывался в тени. И то, как ты говоришь…
— О, я знаю. Мы любим парней, и парни любят нас, и мы уже тогда имели соответствующую репутацию. Что бы мы не говорили, неважно, мы ощущали, что говорят другие. Какая-то часть из этого была правдой, но в основном тут было два варианта — и ты, конечно же, знаешь, что бы сказали парни…
Деймон знал. Он кивнул.
— Что ж, довольно скоро каждый говорил о нас, будто мы делали все и со всеми. Они даже написали об этом в газете и ежегоднике и на стенах в туалете. Мы же в ответ сочинили небольшое стихотворение и иногда мы даже подписывались им. Как же оно звучало? — Елена погрузилась в воспоминания года-двух назад или даже больше.
Потом она зачитала:
— То, что вы услышали, не делает это правдой,
Просто потому что вы это прочитали, не делает это таковым.
В следующий раз, то, что вы услышите, может быть о вас.
И не думайте, что сможете изменить их мнение, просто знайте — вы знаете!
Когда Елена закончила, она посмотрела на Деймона, вдруг почувствовав сильную необходимость добраться до Стефана.
— Мы почти у цели, — сказала она.
— Давай поторопимся.
Глава 10
Штат Аризона оказался жаркой бесплодной пустыней, точно как Елена его себе и представляла. Они с Деймоном направились прямо в Джунипер Ресорт, и Елена была подавлена, если не поражена, увидев, что Мэтт не зарегистрирован.
— Не может быть, чтобы ему потребовалось больше времени, чем нам, чтобы добраться сюда, — сказала она, как только они добрались до их комнат. — Если только — о, Боже,
Деймон! Если только Шиничи не поймал его.
Деймон сел на кровать и мрачно рассматривал Елену.
— Что ж, я надеялся, что этот тупица, по крайней мере, будет столь любезен и лично объясниться с тобой, и мне не придется говорить тебе это самому. Но, я отслеживал его ауру с того времени, как он оставил нас. Она неуклонно отдалялась, следуя по направлению в Феллс Чёрч. Иногда, действительно дурные вести требуют времени, чтобы впитаться.
— Ты имеешь ввиду, — сказала Елена, — что он и вовсе не собирается объявляться здесь?
— Я хочу сказать, что, по прямой это не так уж далеко от места, где мы взяли автомобили в Феллс Чёрч. Он поехал в том направлении. И он не вернется.
— Но почему? — потребовала Елена, словно логика могла взять верх над реальностью. — Зачем ему уезжать и оставлять меня? Тем более, зачем ему ехать в Феллс Чёрч, если его там ищут?
— Что касается того, почему он уехал: я думаю, у него сложилось не правильное представление о тебе и обо мне, ну или правильное, но немного рановато, — Деймон поднял брови к Елене, и она бросила в него подушкой, — и решил оставить нас наедине. Что касается Феллс Чёрч… — Деймон пожал плечами. — Послушай, ты знала парня дольше, чем я, но даже я могу сказать, что он — типа Галахеда.[7] Если бы я должен был говорить, то я бы сказал, что он пошел встретить обвинения Кэролайн.
— О, нет, — сказала Елена, подойдя к двери, в которую стучали. — Нет, после того, как я говорила ему и говорила ему…
— О, да, — сказал Деймон, немного приседая. — Даже с твоим советом мудреца, звучащим в его ушах…
Дверь открылась. Это была Бонни.
Бонни, с ее миниатюрной фигурой, ее вьющимися земляничными волосами, с ее широкими, проникновенными карими глазами. Елена от волнения не поверила собственным глазам, и все еще переваривая аргументы Деймона, закрыла дверь.
— Мэтта могут там линчевать, — почти кричала Елена, с неясным раздражением, оттого, что где-то продолжали стучать. Деймон был непреклонен. Обходя Елену и направляясь к двери, он сказал:
