Ворон отпустил огромный ящик, который так и остался висеть в воздухе, и, открыв панель управления на задней стенке, перекинул там несколько переключателей. Из рукоятей с щелчком выдвинулись две гашетки. Ворон снова ухватил рукояти и нажал обе гашетки сразу. Яркий искрящийся фиолетовый луч вырвался из линзы и сияющим кругом лег на стену пещеры. Стена засветилась тем же искрящимся светом, и медленно, очень медленно фиолетовый круг начал углубляться в твердую скалу и постепенно пропал из виду. Напрягая мускулы. Ворон удерживал громоздкий ящик в одном и том же положении. Внезапно он выключил луч:
– У-у-фф! Вот уж не думал, что она такая толстая! Я загоню эту штуковину внутрь и доделаю остальное, а вы ждите тут. Потом Манка приведет вас ко мне.
Он двинулся вперед, толкая перед собой ящик, и скрылся в непроницаемой черноте. Козодой наконец- то понял, что делает Кроу.
– Он прожигает дыру прямо сквозь сплошную скалу! Прямо в.., наружу!
– Конечно, олух! – отрезала Манка Вурдаль. – Они держали пару таких штуковин для расширения туннелей, но пользовались ими так редко, что уже забыли о их существовании. А Ласло Чен не забыл.
Они провели в молчании еще несколько беспокойных минут, и наконец до них донесся голос Ворона:
– Порядок, я пробился. Двигайте ко мне. Только осторожно, здесь можно запросто вывалиться во Вселенную.
– Мы выходим наружу, на внешнюю сторону этого места, – сказал Козодой, желая подбодрить тех, кто даже не мог понять, что происходит. – И пойдем прямо по небу.
А небо было темным и мрачным, такого черного неба не видел никто из них, не считая Ривы Колль, Ворона и Манки Вурдаль. Один за другим они подходили к краю нового туннеля и медленно ступали в пустоту. Это противоречило всем природным инстинктам, и Танцующая в Облаках и Молчаливая замешкались, но их все равно вытянули за связку и поставили рядом с остальными на внешней поверхности Мельхиора.
Совсем близко, едва ли в сорока метрах, темнел корабль, пришвартованный к единственному причалу маленького космопорта. Ворон сильно толкнул громоздкий ящик скалореза, и тот медленно уплыл в черноту. Ворон присоединился к остальным и пристегнулся к общей связке.
– Как славно вернуться домой… – тихонько вздохнула Рива Колль.
– Итак, начинается самое трудное, – сказал Ворон. – Обычный путь в герметизированную часть нам заказан, так что придется пробираться через воздушный шлюз кормового грузового отсека. Там стандартный комбинационный замок и ручной привод. Держитесь ближе друг к другу – и вперед.
Они двинулись к кораблю. По дороге Хань споткнулась, и в результате она сама, Вурдаль и Рива оторвались от грунта, но флибустьерша была привычна к таким вещам. Она извернулась, словно акробат, подхватила связку и мелкими частыми подергиваниями подтянула всех троих к поверхности.
– Не волнуйся, Хань, – сказала Вурдаль ласковым тоном, совершенно неожиданным для любого, кто знал ее хотя бы немного. – Делай, что я скажу, и все будет в порядке. Я здесь, прямо у тебя за спиной.
С астероидом корабль соприкасался лишь в одной точке – у причала, куда Ворон не осмеливался подойти. Выбрав место, где от астероида до корпуса было не более трех метров, он вытравил линь подлиннее и, слегка оттолкнувшись, поплыл к кораблю, закрепился на корпусе, а потом по очереди подтянул остальных.
Козодой был приятно удивлен, что ни одна из четверых женщин, принадлежавших к относительно примитивным культурам, не ударилась в панику. Ему самому было немного страшновато, хотя, по крайней мере теоретически, он понимал, что происходит. Возможно, подумал он, они давно уже в шоковом состоянии, но не исключено, что предыдущие испытания настолько закалили их, что теперь они способны принять как должное все, с чем бы ни столкнулись.
Вблизи поверхность корабля оказалась рябой и неровной, она носила следы сильного износа и почтенного возраста. Ворон отвинтил крышку на панели кодового замка, потом набрал комбинацию, и, помедлив, словно в задумчивости, люк слегка сдвинулся в глубь корпуса, а затем плавно скользнул в сторону.
– Входите, – приказал Ворон. – И побыстрее. Пилот узнает, что шлюз открывался, но, к счастью, именно на этом корабле он может это проигнорировать. Однако на всякий случай приготовьтесь к любым неожиданностям. Мы еще не отчалили!
Когда все столпились внутри шлюза, Вурдаль набрала код, который закрывал и герметизировал внешний люк. Ворон заглянул в окошко внутренней двери и одобрительно хмыкнул:
– Пока все идет неплохо. Темно, и индикатор показывает отсутствие воздуха. Войдем, но, если этот чертов пилот поднимет тревогу, нам придется перебить уйму народа.
Он повернул штурвал, и внутренняя дверь открылась. Один за другим они вступили в темный грузовой отсек.
– Ну вот, Хань, – сказал Ворон, заметно нервничая. – Я переключаюсь на рабочую частоту пилота. Теперь твой выход.
– Ничего не выйдет, – нежно ответила она. – Тогда я пользовалась старым кодом, но мой отец наверняка уже вернулся из рекреации и поменял его.
– Разумеется, но этот корабль стартовал за два дня до его возвращения. Ты думаешь, я уже полный олух?
Давай, не стесняйся. Это тот самый корабль, на котором ты прилетела.
Послышалось всхлипывание.
– Чу Ли, это правда ты? – недоверчиво спросила Чо Дай.
– Чу Ли больше нет. И Сон Чин больше нет. Теперь меня зовут Соловей Хань, и по-английски это звучит неплохо. Кстати, могу я спросить, на борту ли капитан Сабатини?
– Да, но больше никого. Не беспокойся – он был разморожен еще до возвращения на земную орбиту и
