сам космос, глазами, над которыми располагались густые лиловые брови, резко сходящиеся к переносице, образуя жирную «V». Их головы венчали уродливые бесформенные рога.
Их описания у различных рас и даже у различных культур внутри одной расы несколько различались, но Саймак мгновенно их узнал.
– Клянусь богами моих предков! – выдохнул он. – Демоны!
Бортовой компьютер был не меньше Саймака поражен с точки зрения разума, но на него не давило бремя воспитания в разумной культуре, в процессе которого неизбежно приобретался суеверный страх перед всяческими чудищами и страшилищами.
– Кроме разницы в длине и форме рогов, а также того, что левый чуть поменьше ростом и потоньше, они отличаются друг от друга и еще кое-чем, – бесстрастно заметил компьютер. – Белье, которое на них надето, не позволяет сказать наверняка, но, возможно, это самец и самка. Успокойся, Саймак, они надежно замурованы в этих колоннах и явно не собираются воскреснуть в ближайшее время.
Но зиманта, сколько бы его рациональный ум ни твердил ему, что он всего лишь сделал важное открытие, неотступно преследовало ощущение, будто он вломился в храм чего-то воистину сверхъестественного. Странность этого сооружения, его непонятная природа, все эти причудливые аберрации, а теперь еще и демоны….
Такие демоны существовали в религиях всех рас, и практически во всех из них они олицетворяли все самое злое и губительное во Вселенной. Это относилось и к расам Мицлаплана, как он очень хорошо знал, и даже к самим Мицлапланам, провозгласившим себя богами. Лишь миколианцы относились к древнему и общему для всех образу демона как к воплощению добра – но миколианцы всегда были не как все.
– Это открытие колоссального значения! – восторгался корабль. – Многие века мы тщетно разыскивали следы прообразов демонов, гипотетически – первых, кто входил в контакт со всеми древними расами. И вот наконец-то перед нами доказательство того, что они были, что демоны – это действительно существующая, неизвестная нам и, возможно, очень развитая раса. Мы войдем в историю, Саймак!
– Заканчивай с этим, – твердо сказал зимант. – Отзывай проб. Сейчас же.
– Но мне нужно…
– Делай, как я говорю!
– Хорошо, – с очень человеческим вздохом отозвался компьютер. – Однако возьми себя в руки. Ты забирался дальше и видел и пережил больше, чем кто угодно другой, живой или мертвый. Не можешь же ты сейчас бросить все из-за каких-то дурацких предрассудков и детских комплексов!
– Они – зло! – отрезал Саймак. – Запомни это! Они символизируют абсолютное зло практически повсеместно! Этому должны быть причины, уходящие корнями в древность и дошедшие до нас как предостережение!
– Зло – понятие относительное. Кроме того, миколианцы считают их воплощением добра.
– Посмотри, какое у миколианцев общество и какие у них ценности! Нет ничего удивительного в том, что зло поклоняется злу! Давай, отзывай проб и готовься к сеансу связи.
– Значит, два этих давным-давно мертвых мастодонта все же не настолько перепугали тебя, чтобы ты решил вообще не сообщать о них?
– Я не могу проигнорировать такую находку. Уничтожить или спрятать их у нас вряд ли получится, а если я не застолблю эту планету, то на нее наткнутся миколианцы или мицлапланцы. Мне остается только молиться, чтобы те, кто придут сюда после нас, не выпустили на свободу этот древний ужас, который был заключен здесь многие тысячелетия назад. Поэтому дай пробу команду возвращаться и подготовь отчет. Мы с тобой здесь больше ничего делать не будем.
– Хорошо. Но я бы на твоем месте не тревожился так сильно. Теперь это уже всего-навсего археология, объект изучения. Эти двое давно мертвы и похоронены здесь, как на кладбище. Даже если исходить из общепринятого мнения, что представления о демонах, встречающиеся среди множества различных, отдаленных друг от друга рас, действительно являются воспоминаниями о каких-то происходивших в древние времена контактах, то ведь это было десятки тысяч лет назад! С тех пор демонов во плоти не видел никто, кроме жрецов, экстрасенсов и психов.
– Это не кладбище, – твердо возразил Саймак. – Кладбища устраивают там, где живут люди. Их не устраивают в сооружениях, выстроенных с применением неизвестных технологий, до сих пор функционирующих и реагирующих на посетителей. А десять тысяч лет назад здесь было совершенно другое место – с точки зрения геологии уж точно, а, возможно, и с точки зрения климата. Судя по нашим данным, сейчас на этой планете период незначительного оледенения. И тем не менее эта штуковина стоит здесь, совершенно исправно работающая, с замороженными внутри ужасными обитателями. Она не погребена в камне, не заросла местной растительностью, механизм открывания двери работает как новенький. Нет, эта штуковина жива – по крайней мере настолько, насколько можно считать живым тебя, а может быть, еще и побольше! Она все еще жива, все еще активна, все еще работает и достаточно разумна, чтобы за все эти столетия остаться стоять, не уйти в землю и не зарасти по самую крышу. Боюсь, что об этом открытии я буду сожалеть до самой смерти.
– Возможно. Но оно в любом случае перевернет нашу науку. Хочешь проглядеть отчет, прежде чем я отправлю его?
– Нет. Я и так знаю, как ты хорошо работаешь. Отошли его, но добавь кое-что от моего имени. Передай: «Я, Саймак, разведчик Биржи, шлю вам с Радужного Моста сигнал бедствия». Передай им: «Здесь демоны!».
Книга I
ИОНА И ЧЕРВЬ
Эротки уже осадили его, но хотя он с энтузиазмом наблюдал за их танцами, в который раз задумавшись о том, каково это – обладать таким хвостом, продолжение его совершенно не интересовало.
Одна из них – похоже, главная – оттеснила остальных и двинулась к нему, пустив в ход весь арсенал самых своих соблазнительных движений. Арсенал, надо признаться, был весьма обширен. Он следил за ее приближением, допивая остатки напитка из стакана. Он был верен себе: в заведении, где все пьют всякую дрянь, он ограничился фруктовым соком.
