Маркхем... Лицо смеющегося светловолосого парня до сих пор стояло перед глазами Деральце. Крисарх и Маркхем были неразлучны все школьные годы, и в Академию они поступили тоже вдвоем. Лидером, впрочем, всегда был Маркхем, а Брендон скорее оставался добровольным помощником во всех их выходках, порой не таких уж безобидных. Со стороны похоже было, что Панарха это забавляло; от Семиона же исходили лишь указания приглядеть за тем, чтобы Брендон сосредоточился на своей подготовке к службе в Администрации. Брендон никогда не обсуждал своего старшего брата при Деральце, он просто повиновался все чаще приходившим указаниям.
Деральце всегда нравился его подопечный; постепенно его преданность распространилась и на Маркхема, воплощавшего в себе все лучшее, что можно было найти в Панархии. И Маркхем лишь укреплял их взаимную привязанность, отвечая ему той же верностью: по природе ли своей, или потому, что рода он был не самого знатного, он всегда видел перед собой человека, пусть это относилось даже к телохранителю или слуге, которых Аркадов учили просто не замечать.
А потом, совершенно неожиданно для всех, Брендона и Маркхема арестовали и отправили под трибунал — якобы за незаконные тренировки во внеурочное время на атмосферном катере. Конечно, формально это было против правил, но нетерпеливые пилотажники всегда пользовались этой скорлупкой, чтобы отточить свое мастерство — в учебное время или нет. Деральце удалось выяснить только, что за арестом стоял Семион. Маркхема изгнали из Флота, но Брендона — защищенного от подобной кары статусом — просто отстранили от дальнейших занятий. И он никак не отреагировал.
Поэтому, когда со временем выяснилось, что планы убийства распространяются и на Брендона, Деральце не стал возражать: в последний раз, когда он видел своего подопечного, тот молча стоял рядом с разжалованным Маркхемом. А когда позже Деральце нарушил все, чему обучали его двадцать лет, и прямо в лицо обвинил Брендона в соучастии в планах Семиона — в трусости — нур-Аркад так и не ответил.
Гнев Деральце не стал больше после того, как его самого исключили из Морской Пехоты и чуть не убили (он чудом избежал этого, ускользнув от «почетного караула» Семиона, посланного, чтобы отправить его в небытие). Этого он как раз ожидал. Его веру в то, чему он присягал, убило то, что Маркхема — самого талантливого и популярного из молодых офицеров Академии — уничтожили из простого каприза, а Брендон и пальцем не пошевелил, чтобы это предотвратить. И Панарх, живой символ справедливости и истины, тоже не отреагировал.
Деральце тяжело вздохнул. Руки неподвижно лежали у него на коленях, а знакомые стены все летели бесшумно ему навстречу, и тени мелькали на них, словно призраки прошлого.
Он не знал, кто и зачем организовал этот заговор. Он знал, что Вселенная станет лучше, избавившись от Семиона. Что же до убийства Брендона, судя по разговорам избравшего впечатляющую карьеру прожигателя жизни, разве не был он всего лишь орудием в руках старшего брата?
Но потом, два года назад, Деральце повстречал самого Маркхема в одном из самых злачных игорных заведений Рифтхавена. Одетый словно герой приключенческого симуфильма, Маркхем, смеясь, представил Деральце каким-то людям, о которых тот через минуту забыл, и напоил самым дорогим пойлом. А потом, после того, как они посмеялись над старыми временами, Маркхем ухитрился остаться с ним наедине, в стороне от дружелюбних и недружелюбных глаз, ровно настолько, чтобы сказать всего одну фразу:
— Пригляди там за Бренди, ладно? Что-то давно я о нем ничего не слышал, но мне кажется, Семион все еще точит на него зуб.
Деральце согласился — спорить у него не было настроения. Однако старые привычки странным образом действуют на настоящее: когда заговор достиг стадии распределения обязанностей, Деральце обнаружил, что вызывается не в группу, собирающуюся на Нарбон, в замок Семиона, но на место своей прежней работы, в Малый Дворец на Артелионе, где Брендон нур-Аркад должен был проходить свою Энкаинацию — посвящение в ряды Служителей Панархии.
Дрезина остановилась, и Деральце поднял взгляд. Ему нужно узнать, состоял ли нур-Аркад в заговоре с Семионом или нет. Он сошел с дрезины и набрал код лифта.
По крайней мере устроить это оказалось легко.
Он хорошо знал, как переслать Брендону записку, минуя семионовых соглядатаев; чего он не знал — так это не выдаст ли его сам Брендон. В записке Деральце содержалась только просьба о встрече и время: три месяца назад.
В указанный день он сидел в занюханном баре гражданского космопорта — вооруженный, ожидая либо взвод семионовых агентов, либо вообще никого. Но ровно в назначенное время знакомая стройная фигура появилась в одиночку, с любопытством оглядываясь по сторонам, словно турист, прилетевший в отпуск с одной из Верхних Обителей.
С учетом того, что он кричал прямо в это аристократическое лицо, которое охранял почти двадцать лет, когда Маркхема изгнали из Академии, Деральце ожидал от Брендона чего угодно: злости, презрения, даже любопытства насчет того, где его бывший телохранитель был с тех пор, как оторвался от семионовых охранников и исчез.
Но прежде чем Деральце успел произнести хоть одну ложь из тех, что так тщательно готовил для этого момента, Брендон поразил его собственным вопросом:
— Ты единственный, в ком я могу быть уверен, что его не подчинил себе Семион. Можешь выполнить для меня одно поручение?
В общем, Брендону требовалась небольшая яхта для каких-то личных целей — что дало Деральце повод поддерживать с ним контакт. И в конце концов оказаться этой ночью здесь.
Лифт остановился.
Он сделал глубокий вдох и набрал код двери, которая бесшумно скользнула в сторону. Деральце оказался не готов к потрясению, которое испытал от знакомых запахов, знакомых коридоров, по которым ходил на протяжении двух десятилетий.
Он не встретил никого; тайно переданная ему записка от Брендона это обещала. Все еще ожидая ловушки, Деральце быстро прошел в покои Брендона, и дверь послушно отворилась перед ним.
Внутри тоже никого не было. Деральце задержался и огляделся по сторонам. Место казалось ему незнакомым без обычной толчеи слуг и охранников, но это все равно не объясняло, отчего так сдавило грудь.
Деральце пересек прихожую и прошел в спальню, где под простыней виднелась одинокая фигура.
— Крисарх Брендон?
Леник Деральце подался вперед, поколебался немного, потом, сознательно игнорируя годы подготовки, дотронулся до голого плеча лежавшего на кровати молодого человека.
Реакция последовала немедленная и бурная.
Брендон отшвырнул простыню и вскинул руку, словно целясь лучеметом.
— Нас обстреляли. Где связь? — пробормотал он, наставив руку точно в лицо Деральце.
Деральце рефлекторно отпрянул назад, и только тут заметил, что оружия в руке Крисарха нет.
— ...Так, приснилось. — Брендон рухнул обратно на кровать. Рука, только что целившаяся в Деральце, прижалась к глазу. — Черт. Это ты, Деральце?
— Да, Ваше Высочество, — обращение вырвалось у него автоматически, несмотря на десятилетний пробел. Не так-то просто отринуть от себя двадцатилетние при вычки. — Только что пришел.
— Черт, как башка болит, — пробормотал Брендон. — И что за сон! Мы с Маркхемом, под огнем... — Он хмуро огляделся по сторонам, словно остатки его сна прятались еще по углам спальни. Потом улыбнулся — кривой, невеселой улыбкой, напомнившей Деральце вдруг подростка-Крисарха, которому он служил.
«Маркхем»? Деральце не без удивления смотрел сверху вниз на Брендона — тот сидел нагишом на кровати, ожесточенно растирая кулаками глаза. «Под огнем»? Двадцать лет своей жизни Деральце потратил на то, чтобы нур-Аркад ни при каких условиях не видел настоящего боя, да что там: чтобы тот вообще не знал, что такое опасность. И если слухи не врали, с тех пор он этого так и не узнал. Если этот сон Брендона и память, то только о каком-то особо дорогом симуфильме.
Маркхем лит-Л'Ранджа был лучшим из них всех.
Деральце осенила идея: что, если вместо того, чтобы предать Брендона суровому правосудию, ожидавшему его в Зале Слоновой Кости Большого Дворца, просто убить нур-Аркада прямо здесь, посреди Малого Дворца, цитадели династии Аркадов на протяжении почти тысячи лет? Все равно свидетелей не будет.
