Наперегонки со смертью

порядке?

— Конечно.

— Может, ты на нем и будешь, а мы тебе выплатим расходы на бензин и за амортизацию.

— Без вопросов. Мне за родным рулем даже привычнее будет.

— У него свой джип, «мицубиси-паджеро», весьма комфортабельная, к тому же совершенно безопасная машина, — объяснил шеф ситуацию генералу. — Вы не возражаете?

— Нет. Пусть будет «мицубиси».

— Решено. А ты, Анатолий, вечером получишь в гараже «БМВ». Возьми путевку.

— Хорошо, — Анатолий согласно кивнул, взял протянутый листок и, аккуратно сложив, сунул во внутренний карман костюма.

— И последнее. Форма одежды — свободная, соответственно ситуации. Кажется, я ничего не упустил, как вы считаете, Владимир Александрович?

— Да нет, вроде теперь все обсудили, — военный поднялся и пожал шефу «Валекса» руку. — Спасибо за понимание, за вашу поддержку.

— Да не за что. Это наша работа…

— Вы-то свою работу на отлично сделали, а вот, как они справятся, — генерал снова оценивающе окинул телохранителей взглядом, — это мы еще посмотрим.

— Я вас уверяю, Владимир Александрович, проблем не будет. Только вчера между прочим эти ребята от растерзания группу «Ма-ма» спасли. Слышали, может?

— Нет, мне, знаете ли, все эти группы…

— Ах да, конечно! — шеф пожал генералу руку. — Спасибо, Владимир Александрович, еще раз за большое доверие, мы не подкачаем. До свидания!..

Ребята, поезжайте с Владимиром Александровичем прямо сейчас на джипе Саши, знакомьтесь с объектом. Дежурство начинается с сегодняшнего дня.

Первый, раз у тебя, Анатолий, еще не решены проблемы с транспортом, заступает на смену Бондарович. Все, пока, догоняйте. Он мужик вроде ничего!

— А что за объект хоть, шеф? — не выдержал Банда, с любопытством взглянув на шефа.

— Ой, да сами увидите через несколько минут.

Бегите, не заставляйте клиента ждать!..

* * *

«Олежка, снова я приветствую тебя, и если я не очень сильно замучил тебя своей писаниной, то буду счастлив, а впоследствии обещаю исправиться и писать пореже. Договорились?

Просто, друг, не могу не поделиться с тобой самой последней сногсшибательной новостью.

Анатолий оказался прав — нас определили в телохранители. Тело — ты бы видел! Охраняем девчонку, генеральскую дочку. Года двадцать два ей, видимо, на последнем курсе юрфака учится. Девка как девка, ничего сверхъестественного. Что ее папаше в голову втемяшилось, даже понять не могу. Сокровище нашел!

А папашка у нее ничего. Он ученый какой-то, но работает исключительно на оборонку, а потому носит генеральские погоны.

Дочка куда хуже. Занудливая, злая, раздражительная. Кроме учебы, ни о чем вроде и не думает. Ей, видно, не слишком нравится наше присутствие, но с папочкой спорить не решается, так на нас злобу срывает. «Вы меня в женский туалет проводите? А вдруг там покушение произойдет?»; «Я, кажется, дома бюстгальтер забыла. Как вы думаете, это слишком сильно ослабляет мою безопасность?» Издевается, словом, на каждом шагу. Мы ее в университет провожаем и в коридоре на лекциях торчим, так она возьмет — выведет на перемене стаю своих подружек — знакомьтесь, мол, девочки, это мои бодигарды. Теперь, мол, мое тело в их надежных руках. Хотите, и ваши тела им отдадим?» Короче, нервы с ней надо иметь стальные.

А в основном все нормально. На службу теперь хожу через сутки, правда, на целый день, с утра до самой ночи, считай. А само дежурство, если бы не сволочной характер доченьки, было бы вообще курортом — сиди себе, присматривай за девицей, журнальчики почитывай. Прелесть, а не служба, и деньги идут.

Ладно, Олег, все это ерунда. Гораздо важнее, что в июле шеф обещал мне отпуск. Не открутишься тогда, я к тебе снова приеду. Как вспомню уху да раков, на костре сваренных, да водочку из холодильника — слюнки до земли текут! Мы с тобой обязательно это мероприятие повторим, правда?

А пока до свидания. Напоминаю тебе, что за последний месяц не получил от тебя ни одного письма. А звонить мне сейчас надо по нечетным дням, когда я от дежурства свободен.

Не забывай! Пока!

Твой Банда».

* * *

Банда второй раз в жизни соврал Вострякову, когда писал ему письмо и сообщил, что не видит ничего выдающегося в Алине. Это была абсолютная не правда.

Он сразу, как только увидел девушку, был сражен ее красотой. Он смотрел на ее волосы, на ее глаза, на ее снисходительную насмешливую улыбку и понимал, что она — чудо. Что именно ее он ждал всю свою непутевую жизнь. Что именно такую девушку он смог бы смело, без малейших колебаний, назвать своей женой.

Он сразу же испугался и погнал прочь подобные мысли. Еще несколько лет назад, в первый свой московский период жизни, работая у Виктора Алексеевича, Банда посмотрел фильм «Телохранитель», с Кевином Костнером и Уитни Хьюстон в главных ролях. Он помнил, как боялся герой Костнера полюбить свой «объект» охраны, потому что любовь, чувства какие-то к «объекту» совершенно исключали холодное и независимое отношение к делу. Смятение в душе обязательно вызывало сумятицу в мыслях, отвлекало и рассеивало внимание, снижало бдительность и притупляло реакцию телохранителя.

Он очень четко почувствовал это в первый же день своей службы, когда повез подопечную на своей «мицубиси» в университет на занятия. По правилам, ничто не могло отвлекать его внимания от дороги, от окружающих машин и даже от резких движений пешеходов на тротуарах. Но Банда внезапно ловил себя на том, что, скосив глаза в правое наружное зеркало автомобиля, поворачивает их еще чуть правее, рассматривая непослушный завиток на виске девушки. Или, остановившись на красный сигнал светофора, присматриваясь к машинам справа на предмет чего-либо подозрительного, вдруг понимал, что не может оторвать взгляда от ее слегка приоткрывшихся под юбкой коленей.

Ситуация осложнялась тем, что Алина оказалась не подарочком, и постоянные издевательства и унижения, которым она подвергала своих телохранителей, больно били по их самолюбию и нервам.

Везло Толику — влюбленный в собственную жену, он с улыбкой относился ко всем неприятностям, перепадавшим от их подопечной, воспринимая их с терпением и стойкостью, как какие-то неизбежные тяготы и лишения их теперешней службы. Банда так не мог.

Правда, буквально на второй день его службы, когда он дежурил в коридоре, ожидая перемены и выхода из аудитории «объекта», произошел маленький эпизодик, окрыливший Банду на целых две недели.

А дело было так.

Когда прозвенел звонок и студенты начали вываливать из аудитории, спеша кто в буфет, а кто покурить, Банда подошел поближе к открытым дверям, наблюдая за своей подопечной. Алина сидела за столом, не собираясь, видимо, покидать помещение, и читала конспект. К ней подошел какой-то парень и, нагнувшись, сказал на ухо что-то такое, от чего девушка вспыхнула и вскочила, гневно сверкая глазами. Парень захохотал и попытался взять Алину за подбородок, но она резко и с отвращением оттолкнула его руку.