Станция действительно впечатляла. Военный сектор представлял собой огромное металлическое блюдце диаметром в несколько десятков километров, истыканное нишами, каждая из которых свободно вмещала линкор — здесь их стояло не меньше трех десятков. С нижней стороны к блюдцу крепилась обычная сфера орбитального поселения, отчего вся конструкция имела форму гриба, коренастая ножка которого вращалась относительно неподвижной шляпки. Однако в отличие от обычного поселения рассеиватели питались светом не тусклого красного солнца, по орбите которого обращалась станция в настоящий момент, а от ядерной установки в центре блюдца, сообщая Аресу относительную автономность. Кроме того, в военном секторе-блюдце размещались самые крупные из когда-либо построенных скачковых систем, превращавших станцию в исполинскую мобильную конструкцию.
В обычной ситуации они причалили бы в военном секторе, но протокол требовал, чтобы Эренарха и Верховного Фаниста встречали на гражданской территории.
На подходе к причалу Осри увидел, что вокруг поселения висит рой судов всех типов и размеров. Взгляд его задержался на шикарной яхте, все очертания которой говорили о богатстве и могуществе владельца.
— Ух ты! — услышал Осри. — Чья это?
— Архона Шривашти, — ответил сержант бесцветным голосом.
Все обернулись, когда Люцифер, растянувшийся на коленях у Монтроза, испустил вдруг негромкий вопль. Осри увидел, как побелели пальцы рифтера, гладившие кота. Сержант повернулся и пошел дальше по проходу, спрашивая у пассажиров, не нужно ли им чего.
Осри посмотрел на маленькую группу, размещенную в лучших креслах. Брендон в простом белом костюме сидел молча. Жаим стоял за его креслом. Нукиэль с одной стороны от него и Элоатри с другой переговаривались вполголоса.
Ивард шатался от иллюминатора к иллюминатору, возбужденно глядя на корабли. Вдруг он затаил дыхание.
Осри проследил направление его взгляда и увидел линкор. Огромные пробоины и вмятины чернели на его опаленном, оплавленном корпусе. Осри поперхнулся: казалось невероятным, чтобы корабль, получив такие повреждения, сохранял способность летать.
— Это «Грозный», — гордо пояснил сержант. — Пришел как раз перед вами. Прямо из Битвы при Артелионе. Осри заметил предостерегающий взгляд Нукиэля; лицо сержанта вдруг окаменело, и он замолчал.
Они медленно шли вдоль борта жутко изувеченного линкора. Рядом с Осри возникла копна волос Марим.
— Святой Хикура! — выпалила она и присвистнула. — Вот лопухи! Почему они не прыгнули оттуда?
Ивард обиженно покосился на нее и тут же повернулся обратно к «Грозному».
— Лопухи? — сердито переспросил он. — Только трусы спасаются скачком. Чего бы только не отдал, чтобы летать на таком, — вздохнул он.
Марим фыркнула, тряхнула головой и как бы ненароком прижалась бедром к Осри. Сжав рукой артефакты в кармане, он отодвинулся от нее.
Впрочем, то, что она увидела, заставило ее тут же забыть о трофеях. Когда линкор скрылся за кормой, сменившись панорамой поселения, ее острое личико вытянулось в необычном для нее мрачном выражении.
— Чертовски здоровая тюрьма, — буркнула она. Ивард удивленно посмотрел на нее. Марим ткнула пальцем через плечо.
— Думаешь, они будут церемониться с шайкой рифтеров неизвестно откуда, да еще в разгар войны? Нам предстоит проторчать здесь долго, очень долго.
Осри сообразил, что к нему это относится не в меньшей степени, чем к рифтерам, и какая-то неведомая сила стиснула ему сердце.
«Я теряю контроль над собой, — подумал он. — Когда я был в плену у рифтеров, это место представлялось мне почти раем, но теперь все, что я могу вспомнить, — это детство. Я как чужой среди своих».
Марим раздраженно фыркнула и плюхнулась в кресло рядом с Локри, завязав с ним оживленный разговор.
Шаттл свернул к дальнему окончанию гражданского сектора, где виднелся у самого полюса большой причальный отсек. Осри подошел к Жаиму и через плечо Эренарха выглянул в иллюминатор. У него слегка заложило уши: шаттл начал вращаться, подстраиваясь к сфере поселения.
Сидевший рядом с ним Эренарх чуть подвинулся, и вдруг вся сцена разительным образом вывернулась наизнанку. На мгновение Брендон лит-Аркад, последний наследник тысячелетней династии, которого ожидали все до одного обитатели станции, каждый со своими надеждами, — на мгновение сделался неподвижной точкой, а огромная, весом в несколько миллионов тонн махина Ареса замедляла вращение, подстраиваясь под него. Потом штурман в Осри взял верх над романтиком, и шаттл снова стал металлической пушинкой, подходящей к рукотворной планете.
По пластику иллюминаторов зазмеились молнии разрядов — они миновали силовое поле шлюза — и мгновение спустя легкий толчок возвестил о том, что шаттл опустился на палубу.
Все встали с мест, включая Брендона. Сопровождавшие их офицеры замерли у люков по стойке «смирно». Пассажиры продолжали перешептываться, но Осри все смотрел на Брендона — тот стоял неподвижно, чуть склонив голову набок, словно прислушиваясь. Он казался странно одиноким среди царившего вокруг оживления.
— Вы четверо, подождете здесь, — объявил морпех Монтрозу, Марим, Иварду и Локри. — Капитан Вийя, как переводчику эйя вам разрешается сопровождать...
— Я останусь со своей командой, — произнесла Вийя; должарианский акцент ее был заметен сильнее обычного. — Эйя будут знать, где найти меня, если захотят.
Брендон посмотрел на нее через салон, но Вийя осталась в своем кресле, отвернувшись от люка и собравшихся у него людей.
Осри медленно догнал остальных и стал рядом с отцом.
Люк отворился, и почетный караул морских пехотинцев отсалютовал им. За трапом виднелась толпа встречающих; одежда их после недель в мундире или комбинезоне с чужого плеча казалась Осри непривычно элегантной.
Непосвященному взгляду толпа могла бы показаться хаотичной, но Осри знал, какая строгая иерархия соблюдается в том, кто стоит ближе или дальше от люка.
Брендон дал знак Нукиэлю, и они вдвоем пошли к люку. Выходя, Брендон слегка повернул голову и встретился взглядом с Осри. Безупречная маска дулу исчезла на мгновение, сменившись улыбкой. Потом он посмотрел через плечо Осри куда-то в салон, и взгляд его сузился.
Деликатное покашливание Нукиэля привело его в себя, и они начали спускаться по трапу. Воздух огласили фанфары — Гимн Феникса.
— Ох! — вздохнул Ивард, выглядывая в иллюминатор.
Осри вдруг вспомнилась безымянная рифтерская женщина на станции Бабули Чанг, и бесценный дар ее нежности и ласки.
«Бесценный. Она даже не спросила, как меня зовут».
Впервые в жизни он поступил, повинуясь импульсу, отличному от злости. Осри схватил Иварда за костлявую руку и сунул монету с лентой в нагрудный карман его комбинезона. Потом застегнул его и, прежде чем Ивард успел произнести хоть слово, догнал отца и вместе с ним спустился по трапу.
Глядя вперед, он видел лица, следившие за медленным продвижением Эренарха. Он видел любопытство, вежливый интерес, опаску, но ни одного дружеского взгляда. Вот они, дулу: их неумолимые формальности ограждают их со всех сторон словно ледяным силовым полем...
И в этой формальности не было ни капли торжества.
Высокие, чистые голоса, похожие на духовой инструмент, прорезались сквозь звуки оркестра, и троица келли, протанцевав навстречу Брендону, остановилась перед ним. Пока келли, трепеща лентами и вертя шейными отростками, исполняли ритуал поклонения, Осри услышал донесшийся из шаттла фыркающий звук.
