Плеча Марим коснулось легкое дуновение воздуха, и она отвернулась от тренирующихся, оказавшись лицом к лицу с Локри. Серебристые глаза его одобрительно сощурились.
— Хорош, правда? — сказала она. — Я все думаю, как бы там ни распинались эти Аркады насчет моральных принципов, может, они все-таки подправляют генетику у своих отпрысков?
Она согнула ногу и с удовольствием посмотрела на поросшую микроскопическими черными присосками ступню.
— Дура, — равнодушно возразил Локри. — Просто вот это, — он дернул четко очерченным подбородком в сторону наследника-Аркада, — продукт сорока семи поколений безраздельной власти.
Жаим с Брендоном сцепились вместе, и на этот раз Жаим швырнул соперника через плечо, насел на него сверху, прижав руки коленками к мату, и приставил кулаки к горлу.
— Сорок семь... — зачарованно повторила Марим. — И он у нас в руках.
Локри только фыркнул.
Марим снова посмотрела на борцов. Жаим раскраснелся, и с металлических бубенчиков, по серапистскому обычаю вплетенных в длинные волосы, капал пот. Брендон лежал на спине, с руками, прижатыми к мату, но голубые глаза его искрились смехом.
— Капут, — заявил Брендон. — Еще раз.
Длинное, серьезное лицо Жаима на мгновение тоже осветилось улыбкой, потом он поднялся на ноги.
— Ленишься, — сказал он.
— Есть немного, — согласился Брендон.
— Давай. — Жаим жестом предложил Брендону встать и принялся объяснять свои действия.
Марим отвернулась и вышла. Только когда машинное отделение осталось далеко позади, она заговорила.
— Он
Локри снова фыркнул, укорачивая шаг, чтобы не обгонять ее.
Марим вдруг просияла, осененная новой мыслью.
— На спор? — предложила она. — Кто его первый объездит!
— На что? — Бровь Локри чуть задралась вверх.
— Да на что угодно! — передернула плечами Марим и тут же, нахмурившись, покосилась на Локри.
Улыбка Локри была чуть натянутая и непроницаемая, но Марим знала Локри близко, очень близко — лучше, чем любого другого. «Мы взяли в плен последнего живого наследника Панарха Тысячи Солнц. Все до одного рифтеры эсабианова флота охотятся сейчас за ним, и панархисты, наверное, тоже. Он у нас в руках, и Локри боится его». Вслух она рассмеялась, но ничего не сказала.
— Виларийский Негус, — задумчиво предложил Локри.
— Идет, — решительно согласилась Марим. — Проигравший платит за обоих.
Они прошли в носовую часть «Телварны», и Марим задержалась на пересечении коридоров. Прислонившись к люку, ведущему на мостик, она подняла взгляд на Локри.
— Вийя не обмолвилась еще, что она собирается делать с пленными чистюлями?
— Ни словом. — Локри демонстративно пожал плечами. — Думаю, она решит это, когда мы вернемся на Дис.
— Ты хоть понимаешь, что половина Братства ополчится на нас, стоит им узнать, где мы были и что у нас с собой?
— Да, жизнь может стать значительно интереснее, — согласился Локри.
Он терпеть не мог заглядывать в будущее — не любил даже планировать операции. Марим прекрасно знала это.
— Уж не думаешь ли ты, что мы...
Локри мотнул головой.
— Я вообще ничего не думаю, — сказал он и шагнул мимо нее в сторону кают-компании.
Марим смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, потом повернулась и бегом ринулась по коридору в лазарет. Босые ноги бесшумно отталкивались от палубы. Она приоткрыла люк и заглянула внутрь.
Монтроз сидел на месте, склонившись над приборами; в помещении играла негромкая, замысловатая мелодия. Когда люк отворился, он повернул к ней свое некрасивое, морщинистое лицо и брови его вопросительно поползли вверх.
— Ты говорил, Иварду покоя двое суток, — ослепительно улыбнулась ему Марим. — Теперь к нему можно?
Монтроз даже не пытался скрыть удивление.
— Пожалуй, это его ободрит немного, — ответил он. Марим поморщилась.
— Он сильно убивается по Грейвинг?
— Я держу его на успокаивающих, — буркнул Монтроз. — Сильный ожог, и еще эта лента келли на запястье мне не нравится. В общем, пока от лечения эффекта немного.
Марим пожала плечами и пересекла приемную к маленькому отсеку, где лежал младший член экипажа «Телварны», потом мотнула головой в сторону соседней двери.
— Как старикан?
— Выживет.
— Он правда Школяров папаша?
Монтроз пожал мощными плечами.
— Похоже на то.
— Стоящий тип?
Монтроз прикусил губу.
— Судя по всему, он университетский профессор.
— Что это Эсабиану Должарскому нужно было от профессора? — нахмурилась Марим.
Монтроз только пожал еще раз плечами и отвернулся к пульту.
Марим положила руку на кодовую панель двери в отсек Иварда.
— Не огорчай его, — предупредил Монтроз, не поворачивая головы.
— Не буду, — безмятежно пообещала Марим. — Правда, не буду.
Она протиснулась внутрь — тело ее привычно среагировало на изменение гравитации — и прикрыла за собою дверь.
Ивард лежал на кушетке в четверти нормального тяготения. Глаза его были открыты и смотрели в потолок. Казалось, он не замечал ее. Она прислонилась к двери и пристально посмотрела на него. Вид у него был не слишком привлекательный: растрепанные рыжие волосы, покрытая крапинками кожа — «Веснушки, так, кажется, называются эти штуки?» — блеклые, слезящиеся глаза. Он и бриться-то еще не начинал, но рана состарила его на много лет. Повязка на плече была белоснежно-чистой, но Марим показалось, что она слышит сладковатый запах горелой плоти.
Тем не менее она протянула палец и осторожно провела им по его руке.
Его веки дернулись, и она увидела, как расширились его зрачки, когда он узнал ее. Она одарила его самой нежной из своих улыбок.
— Так ты проснулся, Рыжик. Эти суки здорово целились, а?
Ивард усмехнулся чуть слышно и тут же сморщился.
Она положила руку на его костлявое тело и осторожно погладила ребра.
— Не надо. Потом у нас будет время насмеяться вволю. Тебе так нравится?
Он кивнул, и лицо его осветилось надеждой.
Она присела на краешке кровати, не прекращая улыбаться.
— Ты помнишь, что случилось?
— Мандала, — прошептал Ивард. — Ты только подумай: Мандала! Мы набрали там... здоровенный зал, а потом Крисарх нашел другой, с радиацией...
Марим дотронулась до его руки.
— Не думай об этом. Разве не кайф: вы ведь единственные рифтеры, вообще единственные, кто ограбил дворец Панарха — и ушел со всем добром!
