пещеру, и поскорее!
– Не могу, – с трудом выдохнул Джимми. Он выронил Молли, та сползла на пол и больше не могла подняться.
– Не проси меня помочь, – сказала Гриста. – Я испытываю самые необычные ощущения в моей жизни.
Дарквист, менее чувствительный, чем остальные члены их группы, лучше владел собой. Но даже если бы он и смог выбраться отсюда, в чем он не был до конца уверен, он не смог бы взять с собой остальных.
– Придется нам найти какое-нибудь укрытие и лечь отдохнуть, и будь что будет, – высказал он свое мнение. – По крайней мере, здесь нас вряд ли кто-нибудь сможет засечь. Я чувствую себя адски уставшим. Может быть, если мы выспимся, мы сможем преодолеть воздействие кристаллов.
В этом не было логики, так как было совершенно очевидно, что именно от кристаллов в основном и исходили их проблемы, но ни у кого не было сил спорить. Они выбрали подходящее место, с трудом доползли до него, и вскоре уже лежали совершенно неподвижно, словно окоченев.
Даже Ган Ро Чин чувствовал воздействие кристаллов, хотя на него оно не производило такого ошеломляющего эффекта. Для него это было скорее какое-то онемение, гипнотическое безмолвие, которое, казалось, охватило его тело и разум, сделав их еще более послушными его воле, чем прежде.
– Мы должны идти! – торопил он остальных, состояние которых было намного хуже. – Мы не можем здесь оставаться! Это место убьет нас или сведет с ума! Давайте же! Боритесь с ним!
– Не могу, – с трудом выдохнул Морок. – Я… – старгин рухнул на пол. Он лежал на спине, пустыми глазами глядя на окружавшие его огромные кристаллы.
Криша вдруг обнаружила, что пещера пляшет вокруг нее, и что стоять она больше не может. Она медленно осела на пол, перестав ориентироваться в пространстве; она не могла даже просто думать. Модра, обессиленная не меньше нее, упала через какие-нибудь несколько секунд. Манья внезапно начала громким голосом читать молитвы, кружась в каком-то безумном танце, но вскорости тоже рухнула.
С неимоверными усилиями Ган Ро Чин оттащил их по одной за наиболее крупный кристалл, росший прямо из пола, словно сталагмит. Он боялся, что другие могут оказаться не столь подверженными влиянию этого места. Затем он один за другим отключил их скафандры и открыл шлемы, стараясь сберечь максимум их энергии.
Я-таки их вытащу отсюда, яростно сказал он себе. Это место – смертельная ловушка! Но сначала нужно немного поспать…
Двадцать минут спустя через пещеру прошел Дезрет, осторожно изучая все вокруг и тщательно занося увиденное в память. Некоторые его чувства в пещере притупились, другие работали с искажениями, но коринфианец не чувствовал воздействия огромной пещеры на психику; ему и в голову не пришло, что другие могли отреагировать на него иначе.
Он прошел мимо лежащих без сознания мицлапланцев, никак не ощутив их присутствия, затем мимо биржанцев и, наконец, мимо своих соратников-миколианцев, и даже не заподозрил, что все они здесь.
Так Дезрет прошел через пещеру и покинул ее, торопясь догнать своих товарищей.
ВОИНЫ КРИСТАЛЬНЫХ СФЕР
Сон только еще более усилил чувства, разрывавшие их мозг; они безвольно летели сквозь пространство и время, через области, которые никто из существ, рожденных в их Вселенной, не видел даже во сне. Их разум, нетренированный и неспособный воспринимать уровни, открывающиеся им сейчас напрямую, превращал получаемую информацию в такие образы, которые мог воспринимать.
Они неслись сквозь бесчисленное множество одномерных, однообразных, светящихся зеленым линий, из которых рождались квадраты, заполненные столь же однообразным желтым; линии поворачивались, и картина становилась двумерной, и теперь они уже летели над сеткой того же болезненного зеленого, на желтом фоне, цвета, а между линиями сетки концентрировалось бесконечное количество крохотных точек света, вокруг которых вся сетка изгибалась и покачивалась, словно змея.
Не раз в какой-либо из моментов долгого полета каждый из них думал: «Мне это снится». И все же они видели этот сон не поодиночке.
Первыми, кто услышал голоса других – много, много голосов, – были, конечно, телепаты, но спустя некоторое время они стали долетать и до остальных. Яркие мотыльки, порхающие сквозь бесконечную последовательность цветных изгибающихся сеток…
В какой-то момент они начали пытаться обернуться, как-нибудь выгнуться – чтобы только увидеть, как выглядят другие в этой неестественной среде; но как бы быстро они ни поворачивались, взлетая и опускаясь, остальные просто выпадали из поля зрения, их местонахождение скорее ощущалось, а не виделось, за исключением разве что мерцания крохотных точек света в темноте.
– О Священные, Матери Ангелов, Отцы Вселенных, услышьте мою молитву, защитите смиренных…
– А ну-ка заткнись! Как ты смеешь молиться в моем сне?
– Кто там богохульствует среди Священных Светил Небесных?
– Ой, отвянь. Твой Отец Вселенных был подонком, а твоя Мать Ангелов была развратницей!
– Мир всем вам! – послышался успокаивающий мужской голос. – Почему даже здесь мы должны драться?
– Заткнись, – крикнули ему обе женщины одновременно и снова вызывающе обернулись друг к другу.
– Гриста! Гриста, где ты? – звал Джимми.
– Я здесь, возле тебя. Возле тебя, а не на тебе, Джимми, – ответила она тихим, исполненным благоговения голосом, какого он никогда у нее не слышал. – Я свободна, Джимми! Наконец-то я свободна!
– Это ты-то «наконец свободна»! Ты, которая все эти годы жирела на моей спине!
