— Вахи, — прохрипел он, — метрах в тридцати, за деревьями…
Спецназовцы среагировали мгновенно. Все четверо рухнули плашмя на каменный пол и откатились к стенам, подобрав оружие. В следующую секунду прогремели несколько автоматных очередей, срезавших ветви кустов, закрывавших вход в пещеру. Пули ударили в камень и, взвизгнув, обдали лежащие спецназовцев острой крошкой.
Шумилов пополз было вперед, но его остановил шипящий окрик Чепрагина:
— Назад, сержант!
Тот шевельнул губами, выплюнув короткое ругательство, и, не долго думая, дал очередь с того места, где лежал. Пули ушли, что называется, в “белый свет” — за стеной ветвей, кое-где уже прореженной выстрелами боевиков, все равно не видно было, что происходит снаружи.
— Мать твою, сержант! — словно змея, которой наступили на хвост, зашипел Чепрагин. — Не стреляй! Они пока тоже вслепую бьют…
Поняв, какую ошибку сделал, Шумилов до крови закусил губу и мотнул головой. Действительно, увидев высунувшегося из зарослей Рахубу, боевики просто выстрелили наугад в том направлении, в котором он скрылся. А сержант, ответив на их выстрелы, только лишний раз привлек их внимание и тем самым подтвердил: да, именно здесь кто-то прячется.
Наступило затишье. И, когда бойцы уже начали подумывать, что боевики ушли (может, за подкреплением), по их укрытию ударил пулемет. Пули легли по диагонали и срезали остатки ветвей, обнажив черный провал пещеры за ними. Свинец тяжело шлепнулся в камень, разбрызгав его в разные стороны, точно метеоритный дождь. Грохот, произведенный этой машинкой, заметался безумным эхом по котловине.
— Вот дерьмо, — прохрипел Шумилов, прикрыв ладонями голову.
Теперь уже скрываться было незачем.
— Рахуба! — крикнул, не оборачиваясь, Чепрагин. — Гранаты в ящике у стены, тяни сюда…
Вторая очередь угодила уже чуть ниже, и Подольского, который лежал у самой стены, просто засыпало камнем.
— Быстрее! — рявкнул лейтенант, отстреливаясь в никуда.
Рахуба метнулся к самой дальней стене пещеры и, пыхтя, выволок оттуда наспех сколоченный ящик — в нем, сваленные в беспорядке, лежали разные боеприпасы, в том числе — гранаты.
Третья очередь должна была ударить вот-вот, но почему-то пулеметчик медлил.
— Бери! — приказал Чепрагин, делая Шумилову знак взять гранату из ящика. — Бросаем по моей команде, потом выходим. Мы идем первыми, — он повысил голос, повернувшись к рядовым, — вы прикрываете. Потом, наоборот, — прикрываем мы, а вы выходите. Пробиваемся вверх, за хребет… Всем ясно?
Вопросов не последовало. Подольский и Рахуба только молча кивнули, щурясь от поднявшейся в пещере пыли.
Не выпуская из левой руки автомат, Чепрагин выдернул чеку зубами и швырнул гранату в кособокий проем выхода. Следом, не дожидаясь взрыва, бросил свою Шумилов. Два столба земли и дыма поднялись в воздух практически одновременно. Все вокруг вздрогнуло и зашаталось, словно мир вдруг решил выбраться из своей старой шкуры.
— Теперь — пошли! — скомандовал лейтенант и, каждое мгновение ожидая сметающей все на своем пути пулеметной очереди, первым рванулся вперед.
Но пулемет так и не ожил.
Пригибаясь, Чепрагин и сержант бегом бросились вон из пещеры, поддержанные огнем из двух стволов — как только они оказались снаружи, проскочив вход в пещеру, Подольский и Рахуба дали долгие очереди прямо перед собой, не позволяя боевикам подняться.
Там, среди деревьев, лейтенант и Шумилов залегли, продолжая огнем автоматов прижимать вахов к земле, и двое оставшихся внутри спецназовцев выбрались за ними следом. Они тоже бросили гранаты, и это только добавило смятения в ряды боевиков — те были вынуждены отступить от пещеры и притихли, ожидая, когда подтянутся на подмогу бойцы из другой группы, ушедшей дальше по склону.
Увидев, что все уже покинули пещеру, Чепрагин, приблизительно помнивший дорогу к тропе через хребет, привстал и махнул рукой, указывая направление. Отстреливаясь, четверо бойцов начали отходить, пригибаясь и прячась в поредевшем к осени подлеске. Кое-где пробирались ползком — там, где не было ни кустов, ни деревьев, за которыми хоть как-то, но можно было укрыться. Тогда им приходилось животами утюжить мокрый слой черных листьев, скользких от гнили, и вдыхать влажные испарения задыхавшейся под ними земли. Чеченцы время от времени стреляли им вслед, но безуспешно — дым, все еще стлавшийся над землей после мощных взрывов, не давал бандитам возможности прицелиться поточнее.
Они поднимались вверх по склону, чуть загибая вправо, к тропе, — по ней можно было взобраться на гребень котловины гораздо быстрее и оторваться от погони, которая — Чепрагин был уверен — не замедлит последовать.
Лейтенант шел первым; следом за ним двигались Рахуба и Подольский; замыкал эту коротенькую, в четыре звена всего цепь Шумилов, не упускавший малейшей возможности ответить противнику. Правда, теперь он бил коротко — сказывалась нехватка боеприпасов. Зато более прицельно.
Глава 3
Когда Панкрат услышал грохот выстрелов в том направлении, где находилось его укрытие, он ни минуты не сомневался в том, что ребята, не дождавшись его, выбрались из пещеры и напоролись на приблизившийся к ним отряд боевиков. Не раздумывая, он сразу же перешел на бег, мощным рывком сократив почти вдвое то расстояние, которое отделяло его от чеченцев. Когда стали видны их спины Суворин остановился, спрятавшись за деревом.
Боевики перекрыли все подступы к пещере. Их было двенадцать: затянутые в пятнистую камуфляжную форму, они залегли в нескольких десятках метров от входа в пещеру, которую даже сейчас невозможно было отыскать. Кто-то использовал в качестве укрытия прогнивший ствол некогда упавшего дерева, кто-то вжимался в землю за кочкой, поросшей кустарником, кто-то забрался в лощину или какую-нибудь яму.
Стреляли короткими очередями, показывая, что не стремятся уничтожить засевших в пещере спецназовцев. Видно, хотели взять живыми, чтобы потребовать потом выкуп или просто поизмываться. Думали, не иначе, что тем уходить некуда из пещеры, которая теперь превратилась в западню.
Однако ребята из “Омеги” не спешили отчаиваться. Они огрызались автоматным огнем из недр пещеры, не видя целей и стреляя преимущественно на звук. А то и просто наудачу. Надо сказать, последняя была в этот раз на их стороне — пули, выпущенные в ответ, дважды угодили туда, куда следовало. Панкрат, без движения лежавший за замшелым валуном, откуда ему отлично была видна перестрелка, заметил, как уткнулся лицом в землю один из боевиков, а затем завертелся, зажимая руками живот, второй.
Суворин проверил оружие: пистолет был заряжен и снят с предохранителя, глушитель выдержал не больше двух-трех выстрелов и был еще вполне пригоден. Подумав, Панкрат положил его перед собой на пожухлую, мокрую и спутанную траву, достал нож и взвесил его на ладони, ощущая приятную тяжесть металла.
Потеряв двух своих товарищей, боевики, видимо, оставили мысль о том, чтобы захватить спецназовцев живьем. Они прекратили огонь, и Суворин подумал было, что чеченцы решили дожидаться подмоги, уже наверняка спешившей на выстрелы, а потом обрушиться на засевших в пещере ребят всей своей огневой мощью.
Однако они просто давали пулеметчику время на то, чтобы подготовить оружие к стрельбе.
Разложив треногу, чеченец быстрыми уверенными движениями смонтировал пулемет и направил его ствол между двумя соснами точно в сторону пещеры. “Утес” выглядел не очень внушительно, но когда, заглотив ленту, он прогрохотал и плюнул свинцовым градом, Суворин едва удержался от того, чтобы не закрыть уши руками.
Было видно, что теперь боевики настроены решительно.
Вторая очередь перечеркнула вход в пещеру на уровне пояса, срезав ветки кустарника и открыв черный провал, в котором ничего нельзя было разглядеть.
Настало время и Суворину вступить в бой. В качестве цели он выбрал пулеметчика. Зажав в зубах лезвие ножа, Панкрат быстро пополз в нужном направлении. Чеченец за пулеметом уже прицеливался,
