Аукционист кивнул и посмотрел на маленького человечка в капюшоне:
– А вы?
Коротышка достал похожие бумаги:
– То же самое, но цена настолько высока, что вам придется потребовать комиссионные у продавца. Аукционист вздохнул:
– Обычно это не принято, однако процент таков, что… пожалуй, я приму чек. В обоих случаях продавцом, как вы, наверное, знаете, выступал Лакос. Ему лучше и не пытаться получить по чеку, пока он не уладит дела со мной. Думаю, это не вызовет особых осложнений. Он порядком нажился на этом рейде. Остальное я продаю завтра. Ладно, с этим все ясно. Можете забрать свой товар. Вика, выдай им купчие и чеки.
– Да, господин Арнос, – отозвалась женщина, и Чарли вдруг поняла, что все присутствующие, кроме самого аукциониста, были рабами: хромая женщина с гроссбухом принадлежала ему, но кто знает, кому принадлежали эти двое? Или… чему?
Аукционист повернулся к Бодэ и Чарли.
– Отправляйтесь с ними, – приказал он. – Делайте все, что они вам скажут. Не вздумайте попробовать воспользоваться тем, что они тоже рабы. Их владельцы наделили их большими полномочиями, они вправе поступать с вами так, будто сами являются вашими хозяевами.
Пленницы кивнули, поднялись и вслед за двумя странными рабами вышли в проулок. Недалеко помещалась небольшая лавка, хозяин которой занимался продажей самых необычных вещей. Нетрудно было догадаться, что они оказались в лавочке мага.
Чарли подумала, что на самом-то деле, если не считать ее превращения в подобие, а затем идеализацию Сэм и бури, вызванной самой Сэм, в этом мире она практически не встречалась с магией. Все необычное, что ей довелось увидеть, вызывали разные снадобья, наркотики или гипноз. Конечно, бывали и диковинные вещи, например, волосы, которые за час вырастали на фут, или приворотное зелье. Но эти магазинчики со всеми их волшебными чарами, книгами заклинаний, которые она все равно не могла прочесть, и прочим добром казались девушке чем-то вроде лавок старьевщиков, а уж эта комнатенка и вовсе походила на свалку.
Однако владелица лавки поразила Чарли. Это была женщина, одетая в коричневую одежду мага, ей было лет пятьдесят, короткие седые волосы падали на иссеченное морщинами лицо, а в глазах и в движениях головы было что-то необычное, однако что именно, сказать было трудно.
– Ну? – обратилась она к вошедшим.
Великан указал на Бодэ:
– Она принадлежит Джамонику. Другая – невольница Ходамока. Их надо связать. Чародейка кивнула:
– Хорошо, у вас есть что-нибудь, что я могла бы использовать?
Великан извлек из кармана нечто, напоминавшее маленький камень, и протянул его чародейке. Коротышка в черном капюшоне достал крохотную коробочку в виде кольца, в которой лежало что-то похожее на прядь волос. Чародейка внимательно осмотрела все это и кивнула:
– Отлично, это подойдет. Ждите здесь и пришлите сначала малышку. Работать с живыми реликвиями гораздо легче.
– Да, но Джамоник никому не дает реликвий, – ответил великан тихим, тонким голоском. Чародейка понимающе улыбнулась.
– Знаю. Идем, малышка. Сюда.
Чарли заколебалась, но потом последовала за ней, все еще чувствуя странную отрешенность. В задней комнате царил полнейший хаос. Тут было полно всякой всячины, которая делала комнатушку похожей одновременно на химическую лабораторию и на крысиное гнездо. Чарли смотрела, как чародейка подошла к шкафу и достала оттуда коробку с маленькими бронзовыми кольцами. В ужасе Чарли подумала: «О, нет! Только кольца в носу мне не хватало!»
Колдунья работала быстро и ловко. Она достала из коробочки волосы и положила их в маленькую железную чашку, потом начала что-то добавлять в нее, помешивая и нагревая смесь, пока та не превратилась в липкую и густую зеленую пасту. Тогда она подошла к Чарли, и не успела та и слова сказать, схватила ее правую руку, и Чарли почувствовала болезненный укол.
Она вскрикнула и попыталась отдернуть руку, но чародейка держала ее крепко и, судя по всему, уже не раз проделывала эту операцию. Колдунья выдавила из большого пальца девушки две капли крови в железную чашку – смесь закипела. После этого она отпустила Чарли, взяла одно из колец и положила его в смесь, еще раз поставила сосуд на огонь, закрыла глаза и, поводя над чашкой руками, тихонько забормотала заклинания.
Вдруг раздался треск, над чашкой вспыхнул странный магический огонь, он слегка пульсировал и дрожал. На глазах Чарли маленький огонек начал ленивыми кругами скользить по поверхности зеленой жидкости, круги становились все меньше, огонек, казалось, вбирал жидкость в себя, будто он горел на кончике невидимой соломинки, по которой содержимое чашки переходило в невидимый рот – возможно, так оно и было на самом деле.
Меньше чем через минуту в чашке не осталось ничего, кроме кольца, которое выглядело, как новенькое. Маленькая искорка с треском погасла, колдунья удовлетворенно кивнула, погасила жаровню, достала из чаши кольцо и отложила его в сторону, должно быть, охлаждаться. Потом она отыскала небольшую склянку, откупорила ее, понюхала, снова кивнула и протянула склянку Чарли:
– Выпей немного. Один-два глотка. Чарли колебалась, ей не хотелось притрагиваться к странной жидкости, и колдунья понимающе кивнула:
– Я чародейка, а не алхимик. К сожалению, магия очень часто причиняет боль. Ты понимаешь, что я говорю?
Чарли кивнула. Все это ей очень не нравилось.
