сразу…
И все же звуки труб должны были означать что-то важное. Может быть, передовые дозоры обнаружили армию неприятеля? Хотя это вряд ли… дозоры не сообщают о своих успехах громкими сигналами. Следовательно, если трубы говорят о противнике, значит, инталийцы уже рядом. Совсем близко.
Алкет стукнул пятками бока коня, тот недовольно мотнул башкой, но все же пошел быстрее. Охранники-телохранители тоже пришпорили лошадей. Кавалькада поднялась на один из невысоких холмов, откуда открывался прекрасный вид на долину – здесь каменисто-пыльная местность плавно перетекала в зелень луга. Зелень вялую – трава пыталась рваться к небу, но скудные дожди всячески этому препятствовали. Ну а в ближайшем будущем трава исчезнет, смятая ударами подкованных копыт, вдавленная в пересохшую землю тысячами тяжелых сапог, щедро политая кровью и выжженная огненными шарами магических атак.
Потому что там, всего лишь на расстоянии четырех-пяти полетов стрелы, строились инталийские полки. И их было много, очень много.
Неопытный глаз Алкета не мог достоверно оценить размеры армии Ордена, но было очевидно – битва предстоит нешуточная. И он надеялся, что навыки боевого мага пригодятся там, где не найдет применения его умение владеть мечом. Ладонь Алкета опустилась к поясу, коснулась массивного навершия тяжелого короткого меча. Он взял с собой это оружие, хотя и понимал, что в глазах других волшебников будет выглядеть по меньшей мере смешно. Подавляющее большинство магов верили в свое умение подчинять себе стихии, призывать силу крови – и не доверяли грубому оружию. Но Алкет никак не мог расстаться с прошлым – клинок на поясе внушал ему уверенность и чувство безопасности. Сколько лет он не пускал меч в дело? Сколько лет эта сталь не обагрялась кровью? Тренировок он не прекращал, хотя из ежедневных они стали куда более редкими, но учебный бой и бой настоящий, насмерть, слишком отличаются друг от друга.
Внезапно что-то случилось… что-то странное, одновременно знакомое и чуждое. Голову пронзила короткая, острая боль. Алкет прижал ладони к вискам, и тут же в голове раздался Голос – Голос, который он узнал бы из тысяч.
– Алкет Гард… пришло твое… время…
Маг затравленно оглянулся – но телохранители неподвижно сидели в седлах, и не похоже было, что они что-либо слышали.
– Алкет Гард… ты слышишь мои слова… – Это не было вопросом, и тот, чей Голос сейчас звучал в голове мага, не нуждался в ответах. – Сейчас… только от тебя… зависит будущее… Империи…
Слова доносились словно бы издалека… тихий шепот – но ни один звук не терялся, Алкет прекрасно разбирал каждое слово. Голос был странным – казалось, существо, обращавшееся к Гарду, с трудом выдавливало из себя фразы, причиняя себе этим муку. Может, так оно и было? Ведь легенды гласят, что Эмнаур пал в битве с Богом Света. Конечно, каждый понимает, что Бог не может умереть – Он бессмертен и вечен… но Эмнаур потерпел поражение, и пусть невежды называют это гибелью. В какой-то мере они, возможно, даже правы – Эмнаур исчез из мира, остался лишь его Голос, раз в несколько десятков лет снисходящий к избранному. Сколько сил тратит Он на то, чтобы обратиться к смертному? Быть может, всю, что удается скопить за полвека?
– Алкет Гард… ты избран… ты должен следовать… дорогой своей… судьбы…
– Что я должен сделать? – прошептал маг одними губами. – Направь меня, Эмнаур, укажи путь?
Он прекрасно понимал, что услышит в ответ.
– Алый… свиток… ты достоин его… пришел час…
– Д-да… – пробормотал он. – Я готов. Я сделаю это.
Гард ждал, что Эмнаур ободрит его, даст совет, но Голос молчал. Лишь последний звук, больше напоминающий удовлетворенный вздох, прошелестел и угас. Маг медленно опустил руки, чувствуя, как дрожат пальцы. Что ж… он избран, и с этим ничего не поделаешь. Поначалу, когда голос Эмнаура раздался в первый раз, Алкет находился в состоянии эйфории, но после изучения алого свитка его настроение несколько изменилось. Он понимал, что это заклинание и в самом деле ужасно – и тысячу раз правы были те, кто наложил запрет на призыв.
Тем больше сомнений вызывали слова Бороха… он сказал, что прикоснуться к свитку можно лишь с соизволения богов. Но станет ли заклинание от этого менее ужасным?
И все же ослушаться самого Эмнаура – немыслимо. И потом он, Алкет Гард, всего лишь служитель второго круга, станет по-настоящему знаменит. Он принесет победу Империи. Быть может, сам Император приблизит его, а к тому же… возможно… возможно… в конце концов, сам Борох, как всем известно, стал верховным жрецом после того, как услышал голос Эмнаура.
Маг помотал головой, отгоняя крамольные мысли. Да и хочет ли он для себя такой судьбы?
А ведь старый хитрец Юрай все предвидел… и люди, что готовы выполнить любой приказ, не рассуждая и не возражая, сейчас оказались под руками. Так вовремя, так кстати. А если обыскать обоз, что тащится вслед за армией, наверняка можно будет найти и все другие компоненты древнего заклинания. Хотя чему тут удивляться, Юрай Борох известен своей невероятной предусмотрительностью, иначе не продержался бы столько лет на своем высоком посту. У верховного жреца множество врагов – но ведь до сих пор ничей нож не полоснул в ночной тьме по морщинистому горлу старика, хотя немало нашлось бы в Империи людей, готовых щедро осыпать золотом удачливого убийцу. Кто знает, а вдруг Борох умеет видеть будущее? По слухам, древние маги могли и не такое.
– Я не могу ослушаться Его приказа… – прошептал Алкет.
Он тряхнул поводьями, и конь послушно двинулся вперед. Предстояло найти кого-то из имперских генералов и отдать необходимые распоряжения. И при этом еще доказать, что он, служитель второго круга, имеет право распоряжаться… Правда, о такой возможности Борох тоже позаботился заранее.
Войска Гурана спешно строились для боя. Ставка генералов располагалась непосредственно за линией пехотных полков, но когда Гард добрался туда, выяснилось, что генералы Ви и Седрумм отправились осматривать свою кавалерию. Лишь генерал Ульмир остался в ставке – он командовал объединенными силами имперской пехоты и индарских наемников. А заодно и нестройной, но от этого не менее опасной толпой живых мертвецов, которыми управляли некроманты Триумвирата. Генерал по случаю предстоящего боя был облачен в роскошные, богато изукрашенные золотой насечкой доспехи, его свита блистала гербами самых известных родов Империи, а возвышенность, на которой разместилась ставка, была окружена тремя кольцами конных гвардейцев, закованных в тяжелые латы. Молодой воин, сияющий от оказанной ему чести, сжимал древко знамени Империи, выцветшее от времени полотнище которого видело не один десяток подобных сражений.
При виде всего этого великолепия Алкет снова испытал сомнения… станут ли его слушать? Нет, пропустят ли его к генералу?
К его удивлению, бумага, полученная от Юрая Бороха, оказала необходимое действие. Генерал Ульмир, прочитав несколько фраз, начертанных на плотном желтоватом листке, некоторое время внимательно изучал печать верховного жреца, затем, скорчив недовольную мину, пожал плечами.
– Мне это не нравится… как там тебя?
Это было маленьким, невинным оскорблением. Все требуемые сведения, безусловно, содержались в письме, и генерал давал понять, что собеседник не стоит даже того, чтобы запоминать его имя. Из какого-то мстительного чувства служитель промолчал. Генерал несколько мгновений ждал, затем демонстративно бросил взгляд на листок.
– Ах да, Гард, служитель второго круга… – Он сделал ударение на слове «второго», вложив в голос капельку презрения. – Так вот, служитель второго круга Гард, мне не нравятся приказы, которые отдают люди, далекие от военной службы. Еще меньше мне нравится, когда подобные приказы отдают мне… даже в том случае, если они выглядят как вежливые просьбы. Но я солдат и умею выполнять приказы, даже когда они мне не нравятся. Сколько тебе потребуется времени… для плана, о котором пишет верховный жрец?
Алкет задумался.
– Нужно найти в обозе большой шатер, кое-какие вещи для… ритуала. Шатер необходимо поставить в поле между двумя армиями, но так, чтобы до инталийцев от шатра было ближе. Хотя бы ненамного, но ближе. Охрану шатра будут осуществлять мои люди. Думаю, часа три… или четыре.
