благодарность».
После окончания аэроклуба Валерий решил пойти в военное училище летчиков-истребителей. Путь этот был избран после долгих раздумий, но окончательно, навсегда.
Сначала он попал в «первоначалку» — так называли школу первоначального обучения. Летали на «ЯК-18» и «ЯК-11». Потом училище. Учеба здесь была покрепче, чем в аэроклубе. В знойные летние дни над аэродромом рыжим туманом висела пыль: одни самолеты поднимались, другие садились, чтобы после короткой передышки и заправки горючим снова взмыть в небо.
На стоянку то и дело заруливали «УТИ» с открытыми фонарями. Курсанты, выключив двигатель, быстро выбирались из кабины и внимательно слушали замечания инструктора. И снова в полет.
Валерий отличался горячим характером. Небольшого роста, юркий, проворный, он заметно выделялся среди других молодых летчиков вдумчивостью и трудолюбием. Во время учебы часто приходилось менять аэродромы, летать на разных машинах. Но в аттестационных листках Валерия неизменно повторялись одни и те же записи:
«Перерывы на технику пилотирования не влияют. Ориентируется в полете хорошо».
«Дальнейшее обучение на реактивном самолете целесообразно».
«В полете вынослив и инициативен».
И, наконец, итог: «Выпускные экзамены по технике пилотирования и боевому применению сдал на «отлично».
В СТРОЮ ВЕТЕРАНОВ
После училища — часть.
На полковом построении Валерий становился на левый фланг эскадрильи. По расчету да и по росту его место было там. Что греха таить, многие из молодых, кто пришел вместе с ним в часть, глядя на бывалых классных летчиков с ленточками боевых наград на груди, считали, что опоздали родиться.
Кто в юношеские годы не мечтает о подвиге! А где же слава и подвиги у молодых летчиков послевоенного времени? Вот командир — ас! Его Валерий сразу полюбил: Герой Советского Союза, на счету много сбитых самолетов, во время войны летал ведомым у самого Александра Ивановича Покрышкина и в то же время какой простой человек!
В эскадрилье, куда попал Валерий, уже были молодые летчики. У одного из них он спросил на следующий день:
— Ну, как здесь?
— Как на столе у закройщика, — ответил тот, слегка улыбнувшись, — на «спарках» небо утюжим. А когда до дела доходит, летают только «старики».
Начались занятия в классах, сдача зачетов. В который раз! В ясные дни — несколько самостоятельных полетов по кругу, потом в зону. Вот и все.
И снова — труд, труд. Повседневный, порой кажущийся таким однообразным. Но к словам отца: «Труд — стержень, на котором держится все в человеке» добавилась любимая присловица комэска: «Без «элементарщины» мастером не станешь!»
Полетные задания постепенно становились все сложнее и сложнее. На одном из построений зачитали приказ о переводе старшего лейтенанта Быковского в эскадрилью перехватчиков. Теперь ему предстояло летать на «МИГе».
ВЕДУЩИЙ АТАКУЕТ
Пронзительный звук сирены разорвал тишину раннего утра. Тревога!
Застегивая на ходу кожаную куртку, Валерий спешил на аэродром. Самолет, на котором он летал, уже расчехлен, и около него хлопочет техник Коньков. В этом человеке Валерий с первых же дней знакомства приметил одну черту — «дотошность». Он вникал во все, всюду успевал, и его «МИГ» всегда был в образцовом состоянии.
Короткое: «Все готово, командир!» — звучало в его устах с твердой убежденностью, которая заставляет без малейших сомнений верить в успех предстоящего дела. Коньков помог Валерию приладить парашют, обежал взглядом все тумблеры на щитках кабины и пробурчал обычное: «Ну, добро».
Где-то за низкими облаками скрытно пробирался к намеченному объекту самолет «противника». Он шел на большой высоте и с большой скоростью. Но радиолокационные станции уже нащупали его.
В наушниках шлемофона Валерий услышал голос штурмана командного пункта. Ему дали взлет.
— Вас понял! — Он привычным движением включил тумблер запуска двигателя. Уверенно направил самолет на взлетно-посадочную полосу. За ним вырулил его ведомый. Через стекло фонаря кабины видно, как он пристраивается левее и чуть сзади.
Надо дорожить каждой секундой — в этом успех перехвата. Сразу же после взлета Валерий устремил машину ввысь. Самолет вошел в облака. В кабине стало сумрачно. Стрелка высотомера показывала 4 000, 5 000, 6 000 метров, а конца облачности не было. Лишь на высоте 7 000 метров пространство вокруг самолета стало светлеть. Истребитель вырвался на солнечный простор.
— Курс 230. Высота набора 9 500, — раздалось в наушниках. Говорил штурман наведения. Там, на земле, отделенной от самолета многокилометровой толщей облаков, он с помощью локаторов «видел» и истребители-перехватчики и самолет-цель.
Валерий довернул машину на указанный курс. За ним последовал ведомый.
Приближался рубеж перехвата.
«Противник» ловко маневрировал. Об этом можно было догадаться по тому, что второй паре перехватчиков, которая шла где-то рядом, вдруг дали новый курс. Значит, машины «противника» разделились. Штурман на КП обнаружил это вовремя. Валерий услышал:
— Ускорьте набор высоты!
Секунды. Драгоценные секунды! Валерий включил форсаж двигателя. Самолет словно толкнуло вперед. Стрелка высотомера быстрее побежала по черному циферблату.
Напряженно вглядываясь в темно-синее небо, Валерий искал цель. Наконец справа что-то мелькнуло. Или показалось? Он еще раз осмотрел сектор и сильнее сжал ручку. Теперь Валерий ясно видел реактивный бомбардировщик «врага». Тот шел с предельной скоростью.
— Вижу цель! — доложил Быковский.
Штурман наведения ответил:
— Цель ваша, атакуйте!
Используя выигрыш в высоте, хорошо владея самолетом, Валерий с ходу устремился в атаку, чтобы она была неожиданной для «противника». Но бомбардировщик еще имел возможность для маневра: в момент, когда ведущий и его ведомый пошли в атаку, «противник» выпустил все воздушные тормоза, рассчитывая, что истребители проскочат мимо.
Но Валерий быстро изменил план атаки. Чтобы не оказаться впереди бомбардировщика, он ринулся вверх и снова занял выгодное положение. Ведомый неотступно следовал за ним.
Новая атака. «Противник» уже ничего не мог предпринять. Кадры фотопулемета фиксировали условный огонь.
После вылета Быковский докладывал комэску майору И. В. Шилову о выполнении задания. И когда говорил о своем маневре, легкая улыбка тронула губы командира. Валерий не мог догадаться, что Шилов улыбается своим мыслям: «Да, молодец Быковский! Появилась уверенность, свойственная только летчикам, до тонкости познавшим «характер» своего самолета. Появился «почерк» в воздухе. Из парня выйдет
