двухкопеечную монету и бежит к телефону позвонить начальнику прямо домой.
— Товарища Григаста срочно вызвали два часа тому назад, — отвечает Маре женский голос. — Он сказал, что, наверно, на всю ночь задержится в управлении.
Майор Григаст стоит на лесной вырубке и смотрит на причудливое сплетение пенных струй. Когда пожарники отбрасывают использованные огнетушители, взгляду предстает обгорелый остов машины. Чудом в какой-то мере уцелел от огня багажник, по которому можно судить, что сгорела «Волга».
Григаст обтирает копоть. На номерном знаке становятся различимы цифры и буквы:
24–25 ЛАГ.
Григаст долго не сводит с них взгляда. Вспышка блицлампы снова и снова вырывает из темноты застывшее в задумчивости лицо майора. Григаст нагибается и моет руки в ручейке, который журчит у его ног.
Мара отворяет дверь кабинета и удивленно останавливается на пороге. В кабинете орудуют маляры. Сквозняк треплет обрывки обоев, хлопает заляпанным известкой окном. Витол, стоя на стремянке, белит потолок; завидев Мару, отдает ей честь, поднося кисть к своей газетной треуголке.
— Вкалываем в две смены, чтобы укоротить ссылку товарища майора.
Своего начальника Мара находит в библиотеке. Туда же переставлен письменный стол с любимым креслом Григаста и сейф.
Григаст под выцветшим лозунгом «ВСЕ ДЛЯ БЛАГА ЧЕЛОВЕКА» старается не обращать внимания ни на возгласы шахматистов, ни на шумливую суету у книжных шкафов.
Мара торопливо подходит к нему. Прежде чем она успевает раскрыть рот, майор говорит:
— Садитесь и рассказывайте!
— По порядку и со всеми подробностями… — улыбается Мара. — Так вот, когда Пурвит встретился с Межулисом в кафе, о краже «Витафана» они уже условились. Вначале было решено вывезти коробки с ампулами на такси, но потом они слышали, как я рассказывала про нашу «Волгу», и передумали. Для отвода глаз такси угнал Межулис. Но когда они въезжали в наш двор, за рулем уже сидел Пурвит и, когда Межулис вылез, машинально переключил счетчик на кассу. Они поставили под брезент такси и на нашей «Волге» поехали в институт. На следующий день Пурвит взял отпуск и увез «Витафан»…
Мара достает из сумочки и не без гордости показывает Григасту фотоснимок телевизионного кадра с Пурвитом, стоящим в двери самолета.
— Пурвит утверждает, что был в деревне. А в телевизионном журнале я видела, как он выходит из самолета, который прилетел из Ужгорода…
— Вы видели Пурвита?
— И Ирену Залите.
— Шах! — слышен возглас шахматиста.
— Возможно, на этот раз вы были на верном пути. Но мы опоздали…
— Он уже арестован?
— Еще три хода и мат! — слышен тот же голос.
Григаст кладет перед Марой обгоревший портсигар. Мара открывает его и видит шоферское удостоверение Пурвита.
— Вот все, что осталось от вашего Пурвита, да еще несколько килограммов обугленных костей, — говорит Григаст. — Плюс сгоревшее дотла такси. Убийца не пожалел бензина.
— Сдаюсь, — говорит один из шахматистов и отодвигает стул.
В библиотеке остались только Григаст и Мара.
Она задремала в кресле. Поминутно глядя на часы, показывающие время за полночь, майор разглядывает почтовые марки. Но на этот раз любимое занятие не доставляет ему радости — слишком велико нервное напряжение. Майор встает, укрызает Мару своей шинелью и подходит к шахматному столику.
— Да, положение безнадежное, — тихо произносит он, глядя на фигуры.
К счастью, этого нельзя сказать о ходе следствия. Таксомотор 24–25 ЛАГ видели автоинспекторы и кое-кто из шоферов таксопарка, и теперь установлено, что в машине рядом с Пурвитом сидел Межулис. Водитель Мурьян видел, как машина Пурвита остановилась перед домом Межулиса, рассказал, что из машины вышел Пурвит и некая блондинка, по приметам Григаст тотчас узнал Ирену Залите. На ее показания майор возлагает большие надежды…
Открывается дверь. Это старший лейтенант Климов.
— Товарищ майор!
Григаст подносит палец к губам и кивает на Мару.
— …Ваше приказание выполнено. — Климов понижает голос почти до шепота.
Но Ирена, не дожидаясь приглашения, распахивает дверь. В глазах блестят слезы. Она смотрит на Григаста.
— Что случилось? Что-нибудь с Пурвитом?! — Голос ее срывается от волнения.
Григасту и Маре с трудом удается успокоить Ирену.
— Не знаю, что им взбрело в голову, — дает показания Ирена, — Пурвит приехал за мной в институт. Он это часто делает, когда работает во вторую смену. Потом мы поехали к Межулису за журналом с осенними модами — я давно обещала его подруге. Да, что я хотела сказать… Сперва Межулис был в настроении, коньяком угощал, — Ирена спохватывается, что говорит с работниками милиции, и поспешно добавляет: — Нет, нет, Пурвит не пил, он ведь был с машиной… А тогда Межулис позвонил по телефону… Я как раз искала журнал, у него такой беспорядок! Ведь скоро месяц, как жена в больнице…
Григаст не имеет привычки перебивать свидетеля. В непринужденном рассказе иногда проскальзывают детали, которые потом приобретают большое значение. Но Ирена говорит так сбивчиво, что он пытается помочь ей наводящими вопросами.
— Куда звонил Межулис?
— Да, наверно, в больницу… Да, да, он еще спросил: «Больница? Мне доктора Эрберта!»
— Что он сказал? Вы не слышали?
— Все слышала до последнего слова. С этого разговора все я началось…
У Мары перехватывает дыханье, она не смеет поднять глаза на Ирену. Что такого мог сказать Имант, какие его слова вызвали зверское убийство? Не в силах ждать, Мара поднимает лицо.
— Как вы могли слышать, что именно говорил Эрберт?
— А я и не слышала. Он не подошел к телефону. Межулис говорил с кем-то еще. Сперва он даже радовался. «Ты у телефона?» — кричит. А потом ему сказали что-то, наверно, страшное, потому что он даже в лице изменился и ничего сказать не мог — только повторял все: «Что?.. Что ты говоришь!» Потом выронил трубку и даже не повесил. К столу подошел — шатается, чуть не падает. Я его спрашиваю: «В чем дело?» — а он и не глядит на меня, только на Пурвита исподлобья смотрит… У самого глаза красные- красные, как у убийцы какого… — Ирена плачет.
— И он потом все время молчал?
— Да нет… Говорил много, только я ничего не поняла. Кричал на Леона: «Ты понимаешь, что ты наделал?! Теперь конец всему!» Леон хотел его успокоить, но Межулис прямо невменяемый сделался какой-то. А потом встряхнулся, взял себя в руки и сказал, что ему там по какому-то счету надо расплатиться. В столе чего-то долго рылся. И тогда говорит Пурвиту: «Поехали! Все будет в порядке». Я тоже хотела сесть в машину, но они не взяли…
Григаст уже надевает шинель.
— Поехали! — зовет он Мару и Климова. — На квартиру к Межулису.
На лестничной клетке лампочки еще горят, но в окнах уже забрезжил свет утра.
«Э. Межулис» — значится на дверной табличке. Мара в который раз нажимает кнопку звонка. Звук его
