чувствовала себя устойчиво. Чо Дай выползла на висячий мостик и огляделась. Окружающие лица были знакомы, но выглядели так, словно бы с них смыли краски. Зато теперь стали различимы детали, на которые прежде она не обращала внимания. Приглядевшись, Чо Дай могла разглядеть каждую нитку на поношенных брюках Козодоя, каждую морщинку на лице Клейбена. Она поглядела туда, где трудились роботы. Дальние предметы казались расплывчатыми, но, как только один из роботов переместился и поднял что-то, она увидела его совершенно ясно и при этом отдельно от окружающих вещей. Он был четко очерчен и словно бы висел в пространстве.
'Я не чувствую ни рук, ни ног!' – с внезапным испугом подумала она и, взглянув вниз, увидела свои руки – вернее, уже передние ноги. Хотя она знала, что так и должно быть, но только сейчас на нее нахлынуло ощущение того, что это реально.
Она ощущала себя посторонним наблюдателем. Возможно, позже это пройдет, но сейчас все ее эмоции притупились. Чо Дай огляделась и увидела, как другие помогают выбраться из ячеек Чо Май и Сабире.
Они тоже стояли на четвереньках без особого труда. Чо Дай потрясенно уставилась на сестру и видела, что та точно так же смотрит на нее.
'Великие боги, до чего же мы уродливы!' – подумала она, и в этот момент эмоциональное оцепенение прошло. Она едва удержалась, чтобы не разрыдаться.
Подвижный висячий мостик медленно опустился на уровень главной палубы. Все трое без особого труда сошли с него. Имея руки и ноги одинаковой длины, им было легче ходить на четвереньках, чем ползать.
– Я останусь и разбужу джанипурцев, – сказал Клейбен Козодою. – А для этих сейчас главное – освоиться в новых телах. Дайте им время. Они должны научиться двигаться автоматически, не раздумывая. Потом мы впечатаем им с ментопринтера все, что сумеем.
Козодой кивнул:
– Их миссия началась.
Получив на обед объемистые охапки травы, все трое испытали приступ отвращения. В конце концов Сабира отважилась попробовать угощение, надеясь, что для джанипурцев трава будет казаться вкуснее, чем для землян. Ничего подобного. И на вид и на вкус трава оставалась травой. Единственная польза от нее была в том, что они перестали испытывать голод.
– Мы никогда не обедали с джанипурцами, – заметила Сабира. – Но у меня создалось впечатление, что они обильно сдабривают еду специями, независимо от того, сырая она или приготовлена на огне. Впрочем, на подножном корму живут только самые юные и самые бедные. Это вопрос выживания, а не свойство этой цивилизации. Зато на Джанипуре никто с голоду не умрет.
– Лучшего мы предложить не можем, – извинялся Звездный Орел. – Мы даже не знаем толком, что они едят. Эту траву пришлось синтезировать, опираясь на исследования их пищеварительной системы и на остатки пищи в желудках наших образцов. Скоро мы закончим ментопринтерную обработку, и тогда они будут охотно нам помогать.
Обработка была более основательной, чем казалось прочему экипажу. В старое время ее назвали бы промыванием мозгов, только тогда это делалось с меньшими предосторожностями и с большими сложностями.
Никому из троих не было в новом теле особо удобно, хотя, пока они оставались, по выражению Айзека Клейбена, в 'четвероногом режиме', проблем с перемещением не возникало. Но первые же попытки стать прямоходящими или хотя бы слегка разогнуться привели к полному разочарованию. Новоиспеченные джанипурцы были не больше и не тяжелее, чем обычные люди, и двое членов экипажа 'Грома' попытались усадить их в кресла. Все трое немедленно потеряли равновесие и, судорожно хватаясь за воздух, повалились набок.
Наконец закончилась ментообработка. С помощью Джеруваля Пешвара и его жены Мадау дела пошли лучше, но ненамного. Коренные джанипурцы свято уверовали в рассказанную им байку и, хотя чувствовали себя неуютно среди новых вещей и незнакомых людей, старались помочь, чем могли. Следуя лучшим образцам произведений такого рода, легенда, разработанная для джанипурцев, содержала в себе изрядную долю истины.
Им было сказано, что Главная Система решила уничтожить на Джанипуре все Центры и вернуть население к первобытному, почти животному существованию. Тем, кто разрабатывал легенду, на самом деле было известно о таких намерениях Главной Системы лишь относительно Земли, однако звучало это тем более убедительно, что джанипурцы знали о войсках Главной Системы, рыщущих по планете, и видели, как высокомерно ее солдаты ведут себя в Центрах Джанипура. Джеруваль и Мадау, с одной стороны, были польцены, чувствуя себя избранными, но вместе с тем огорчены перспективой лишиться своих корней и начинать жизнь заново. В какой-то мере это уравновешивалось важностью их миссии и тем обстоятельством, что трое чужаков согласились принять их облик. Больше всего джанипурцы были тронуты тем, что сделали для них медики 'Грома'.
– Честно говоря, мы смущены, – сказал Джеруваль на своем джанипурском английском, – но примем участие в вашем деле. Я рад, что у меня есть теперь брат-близнец, и должен признаться, пока эти трое стоят неподвижно, я не могу различить, кто же из них моя жена.
Мадау отчасти разрешила проблему с едой. Она составила список продуктов, от одних названий которых сводило живот у всякого, кто знал, что означают эти слова. Как только были синтезированы необходимые ингредиенты, она принялась стряпать, и все блюда имели одну общую особенность: тот, кто имел смелость их попробовать, ощущал сначала онемение во рту, а потом настоящий пожар в желудке. По- видимому, джанипурцы ели либо одну только безвкусную траву, либо тщательно приготовленные блюда, приправленные обжигающими специями. В принципе эта пища годилась и для землян, и для многих из колонистов, но мало кто отваживался на вторую трапезу. Только ребята с 'Индруса' в состоянии были изо дня в день наслаждаться кулинарными шедеврами Мадау, а капитан Пачиттавал – так тот вообще заявил, что впервые за много месяцев попробовал по-человечески приправленные кушанья. Мадау учила сестер Чо пользоваться новыми телами, а Джеруваль давал наставления Сабире, которая сократила букву и сделалась Сабиром. Она решила, что не стоит говорить Джерувалю, кем была раньше.
Существовало много приемов реализовать возможности неуклюжего на первый взгляд джанипурского тела. Для прирожденного жителя планеты они были естественны, как дыхание, но для того, кто не родился в этом теле, они были непостижимы. Когда Мадау, например, поднималась, гибким текучим движением превращаясь из четвероногого животного в человека с длинными тонкими пальцами на руках, это было волнующее зрелище. Джанипурцы могли даже ходить в вертикальном положении, хотя очень медленно и на небольшие расстояния. Такое положение они обычно принимали дома или в компании, а на четырех конечностях передвигались в обыденной жизни, развивая при этом огромную скорость. Смена положений происходила рефлекторно и не требовала участия разума.
