– Значит, через час, – сказал Потапчук и со злостью взглянул на ярко-красный телефон, стоящий в углу.
Затем он вызвал помощника и сказал:
– Буду через два часа. Как меня найти, если что-то экстренное, знаешь.
– Так точно, – сказал помощник, по лицу Федора Филипповича догадавшись, что у того действительно дело важное и срочное.
– Звонки начальства к разряду экстренных не относятся. Понял?
– Есть не относить их к разряду экстренных.
Генерал Потапчук оделся и только успел глянуть в зеркало, застегивая верхнюю пуговицу плаща, как зазвонил красный телефон.
– И противный же у него звук! Хуже, чем у межгорода, зуммер такой, что кишки может вырвать, как бормашина у стоматолога! – процедил сквозь зубы генерал и, прикрыв дверь, вышел в приемную.
– Я уже ушел, – заговорщически подмигнув помощнику, шепнул он. – Сейчас, наверное, тебе перезванивать будут, скажешь, что я буду через два часа.
Может, за эти два часа произойдет что-нибудь такое, что отпадет надобность меня беспокоить.
– Понял.
Потапчук быстро сбежал вниз, во дворе уселся на заднее сиденье машины и сказал:
– Давай, поехали!
Водитель повернул ключ в замке зажигания. Железные ворота распахнулись, и черная машина с тонированными стеклами, покачивая антеннами спецсвязи, быстро вырулила со двора на улицу, где стоял знак, извещавший, что здесь стоянка для любых машин запрещена, хотя места для парковки хватало.
…На одной из конспиративных квартир Потапчук успел раздеться и заварить кофе, когда дверь открылась, и на пороге появился Глеб Сиверов. Он тут же жадно втянул носом воздух:
– Добрый день, Федор Филиппович! Ну и кофе же здесь пахнет, как в буфете на вокзале!
– Странные у тебя ассоциации, – нахмурился Потапчук, – кофе, вроде, неплохой.
– Вы, Федор Филиппович, не пробовали кофе, который варят в психлечебнице. Поверите ли, я как вышел оттуда, побежал на вокзал в шесть утра и в буфете выпил первый попавшийся растворимый кофе.
Лучшего аромата я в жизни не слышал.
– – Ты что, уже все сделал? – изумился Потапчук.
– А чего тянуть? – Глеб Сиверов уселся в мягкое кресло и блаженно потянулся. – Нет уж, увольте, больше я спать на панцирных сетках и питаться в больничных столовых не стану.
– Ты хочешь сказать, что похудел за ту пару дней, которые я тебе не видел?
– Не пару, – покачал головой Сиверов, – это тут, на свободе, дни летят незаметно, так, что неделя может показаться одними сутками. В лечебнице время растянуто, у меня такое чувство, что нужно сдавать часы в ремонт, а то они идут то медленно, то быстро – в зависимости от того, по какую сторону больничного забора я нахожусь.
– Ну, ничего, ничего, иногда полезно на время сменить обстановку, – немного оттаивая душой, проговорил генерал, присел в другое кресло, принялся расставлять чашки на низком журнальном столике.
– Сколько у вас времени? – спросил Слепой, взглянув на свои только что упомянутые часы.
– Честно говоря, немного, хотя я предпочел бы просидеть здесь до самого вечера. Хотя и вечером меня найдут.
– Тогда скажу коротко: все отлично.
– В каком смысле отлично?
– Я сделал все, как вы просили. Вы оказались совершенно правы. У меня есть доказательства, что это именно Борис Элькинд из чистого любопытства залез в компьютерную сеть ФСБ. Вот – он засунул руку за пазуху и вынул сложенную вчетверо компьютерную распечатку.
Федор Филиппович с недоверием смотрел на черные строчки.
– Это так, для наглядности, распечатал пару файлов. Командировки сотрудников, загранкомандировки, по СНГ, по России. Все четко и вполне доступно.
– Не может быть, мне же обещали, что усложнят доступ.
– Может, Федор Филиппович, может.
Потапчук даже побледнел, затем надел очки и стал искать в ведомости своих людей. В глаза ему с ходу бросились две фамилии. Все сходилось. Он вспомнил, как сам подписывал командировки две недели тому назад – выходит, информация являлась свежей и суперсекретной.
– Как ты это сделал? – дрогнувшим голосом поинтересовался генерал.
– Это не я, а тот парнишка – Боря Элькинд, вундеркинд чертов.
– Ясно. Я передам это полковнику Синицыну, он отыщет парня и…
– Федор Филиппович, я могу дать один хороший совет: если вам нужна надежная защита для компьютеров, то пригласите Борю Элькинда на работу. Он за полставки сделает вам то, чего не сделает лучший компьютерщик из управления.
– Я уже и сам догадался. Ну, отлично, Глеб Петрович, поздравляю тебя, – Потапчук вяло пожал руку Сиверову и тут же вспомнил:
– Да, я дам распоряжение, чтобы из компьютерной сети психлечебницы вытерли имя Федора Молчанова. Возможно, оно тебе еще пригодится для других дел.
– Не стоит трудиться, – усмехнулся Глеб, – Боря уже вытер.
Брови Потапчука поползли вверх, и он, словно хотел остановить это движение, прикрыл лоб рукой.
– Ну вы, ребята, даете.
– А знаете, Федор Филиппович, что он еще в состоянии сделать? Если бы я не находился рядом с ним в этот момент, то он преспокойно вписал бы в компьютер главврача психлечебницы всех ваших сотрудников, выезжавших в командировки и поставил бы им диагнозы от шизофрении до буйного помешательства.
– Я и сам бы сейчас согласился на недельку-другую «закосить в дурдом», – усмехнулся генерал Потапчук, отпивая глоток кофе, – но если бы в сумасшедшем доме вдруг оказалось бы столько сотрудников ФСБ, то это стало бы подозрительным.
– Если вы думаете, Федор Филиппович, что у сотрудников ФСБ самая нервная в мире профессия и поэтому они чаще других сходят с ума, то вы ошибаетесь. Там представлены все профессии, которые только есть в трудовом законодательстве. Кого мне только не приходилось встречать в коридорах!
Потапчук махнул рукой:
– В другой день, Глеб Петрович, я с удовольствием послушаю твои рассказы, но сейчас у меня голова другим занята. Вот ты говоришь, а я не воспринимаю – забота так мозг и сверлит, так и гвоздит.
– Что-нибудь серьезное?
– Серьезней некуда. Но я тебе не буду забивать голову своими проблемами. Ты, наверное, устал, да и дома еще не был.
– Да, Федор Филиппович, решил сперва с делами развязаться, а потом домой, чтобы голова была чистой и светлой.
– Знаешь, Глеб Петрович, все-таки я хочу тебя об одной услуге попросить…
– Если за бутылкой сбегать; генерал, то всегда пожалуйста, а если что-нибудь более серьезное, то увольте.
– Серьезное, еще какое серьезное, честь мундира затронули. Но тебе легче, ты отвык форму носить.
– Как, вашего? Так и вы же его не носите, я вас всего один раз и видел в форме.
– Да уж, знаешь ли… Не люблю я носить мундир – не на параде.
– Так в чем дело? – Глеб понял: разговор сейчас пойдет деловой.
Понял он и то, что у генерала большие проблемы: очень уж тот невнимательно слушал его отчет, даже не дождался полного доклада. Похоже, отдохнуть в ближайшее время не придется…
– Документы я тебе показывать не стану, тем более, они остались в управлении. Расскажу на словах, может, что-нибудь посоветуешь.
– С удовольствием послушаю, – соврал Глеб, но произнес он эти слова так, что Потапчук даже не
