Глава 24
Поскольку Джоанна была еще очень слаба, Милдред запретила ей самой садиться за руль и прислала свой лимузин. Белый автомобиль приближался к имению по извилистой дороге, мимо садов, где росли авокадо, и эвкалиптовых рощиц, мимо лугов и полей, заросших дикими цветами, по которым носились арабские скакуны с развевающимися на ветру гривами.
Джоанна никак не могла отделаться от ощущения, что вступает в другой мир, где живут только избранные.
У въездных ворот из кованого железа, увитых ярко-розовыми бугенвиллеями, водитель притормозил, и вышедший из сторожевой будки охранник приветствовал Джоанну, приглашая ее проследовать на территорию имения. По его хозяйскому виду Джоанна решила, что он, наверное, работает у Милдред Сэвидж уже очень давно.
Величественные дубы высились по обеим сторонам длинной, извилистой подъездной аллеи, выложенной кирпичом, которая пролегала посреди уходящих на сотни метров вдаль живописных, ухоженных цветущих садов, красоту которых еще больше подчеркивали фонтаны в форме каскадов. Но вот наконец они подъехали к гигантскому особняку, выстроенному в стиле испанского возрождения.
Дом, если только это изумительное архитектурное творение можно было назвать домом, стоял на вершине пологого зеленого холма. Из него открывался вид на расстилавшиеся внизу окрестные луга, горы и море.
Не успел лимузин плавно затормозить перед широкими воротами, выложенными красной плиткой, как исполинские дубовые двери распахнулись и на пороге показалась Милдред.
- Дорогая, добро пожаловать! Я уже давно вас жду. - Интересно, подумала она, обнимая гостью и целуя ее в обе щеки, что сказала бы Джоанна, если бы знала, как давно она ее ждет.
Проезжая по территории фамильного имения семьи Сэвидж, Джоанна думала, что вступает в другой мир, и теперь, зайдя в дом, на мгновение лишилась дара речи под впечатлением от роскоши, с какой он был отделан.
Солнечный свет, струящийся через слуховые окна, расположенные под самым потолком, отбрасывал желтоватые блики на выложенную темно-красной испанской плиткой галерею для приемов, которая по своим размерам превосходила многие из тех квартир, где ей с матерью и братом приходилось жить в годы своей кочевой, как у цыган, юности. Вдоль оштукатуренных стен высились деревянные столбы, украшенные ручной резьбой, а массивные балки под самым потолком напоминали о прошлой истории Флориды времен испанцев с их донами и доньями.
- Потрясающе! - пробормотала она.
Милдред рассмеялась.
- Конечно, на первый взгляд дом кажется слишком большим, хотя мы живем тут совсем запросто. - Она успокаивающе дотронулась до руки Джоанны. - Пойдемте, я познакомлю вас с остальными помещениями.
Они прошли несколько больших комнат и оказались в огромном зале, который Милдред назвала библиотекой. Как и в галерее, все здесь было большей частью деревянным: массивная мексиканская мебель, встроенные книжные шкафы вдоль стен, отделанных панелями, высокий потрескавшийся от времени деревянный потолок. В дальнем углу был виден огромный камин из прозрачного камня. Если убрать с пола ковры и не обращать внимания на множество бесценных, судя по всему, безделушек, расставленных на мраморных досках, здесь спокойно можно проводить финал чемпионата Национальной баскетбольной ассоциации, мелькнула у Джоанны мысль, а у камина еще останется место для буфета.
Над камином висел вставленный в позолоченную раму портрет Милдред в молодости. Бросив на него взгляд, Джоанна остановилась как вкопанная. Она была поражена. Если бы изображенная на портрете женщина не была в свадебном платье, она бы решила, что смотрит на свое отражение в зеркале.
- Портрет был сделан через месяц после того, как я вышла замуж за Майкла, - пояснила Милдред. - Вижу, вы заметили сходство.
- Его трудно не заметить. - Интересно, подумала Джоанна, почему Милдред ничего не рассказывала мне о портрете раньше. - Говорят, у каждого человека есть двойник, но такое сходство просто уму непостижимо.
- В совпадениях есть своя прелесть, не правда ли? - произнес слишком хорошо знакомый голос, раздавшийся в противоположном углу просторной комнаты. Джоанна медленно обернулась.
Редклифф держался невозмутимо, как и всякий раз, когда ему приходилось сдерживать свои эмоции. Зато у Памелы был такой вид, словно ей не терпелось вцепиться Джоанне в волосы.
Не успела девушка собраться с мыслями, чтобы ответить, как ее уже представляли плотного сложения женщине, в кричащем шифоном платье в восточном стиле, расписанном всеми цветами радуги, и подобранной в тон шляпе без полей, а также статному, красивому мужчине лет пятидесяти с небольшим. На мгновение ей показалось, что в его глазах промелькнул испуг при взгляде на нее. Но, должно быть, это только показалось.
- Добро пожаловать в Сарасоту, Джоанна, - тепло произнес он, здороваясь с ней. При этих словах от его глаз, в которых читалась доброжелательность, побежали лукавые морщинки. - Мне давно не терпелось познакомиться с талантливым модельером, работающим под началом Милдред. Знаете, - доверительно добавил он, - все сейчас только о вас и говорят.
- Рада познакомиться с вами, господин Стоун.
- Прошу вас… зовите меня Максвелл. - Он бросил на нее быстрый взгляд, в котором читалось профессиональное любопытство врача. - Милдред сказала, что у вас было воспаление легких. Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, хорошо. Точнее, в основном хорошо, - поправилась она, заметив, как собеседник прищурился.
- Здесь вы великолепно отдохнете после болезни, - заверил он. - А перед отъездом, если позволите, я хотел бы пригласить вас совершить прогулку на яхте. Вам ведь уже приходилось ходить под парусом? - спросил он тоном человека, не способного представить, что может быть иначе.
- По правде сказать, никогда не пробовала.
- Тогда вы просто обязаны попробовать. Поверьте, Джоанна, вам это очень понравится. - В предвкушении прогулки он радостно потер руки. - Ничто не придает сил так, как солоноватый привкус морской воды и ветерок, который треплет вам волосы.
- Судя по всему, впечатление должно быть действительно незабываемое, - с улыбкой согласилась Джоанна.
На мгновение возникла пауза. Все смотрели на Джоанну, отчего она чувствовала себя как подопытный кролик.
Затянувшееся молчание прервало появление горничной с сервировочным столиком на колесах, на котором стояли чашки с дымящимся чаем и только что испеченными пирожными. Во время краткой трапезы Максвелл развлекал Джоанну, рассказывая всякие смешные истории, случавшиеся с ним во время прогулок на яхте.
Редклифф не принимал участия в их разговоре. Молчала и Памела, которая, потягивая виски, то и дело бросала на Джоанну злые взгляды. Милдред тоже, как ни странно, молчала, не сводя с девушки внимательного взгляда, напомнившего ей их первую встречу.
Спустя некоторое время утомление от поездки, усиленное тягостной атмосферой, царившей в комнате, стало давать о себе знать.
- Вы, наверное, устали с дороги. - Милдред заметила, как Джоанна слегка зевнула. - Может быть, хотите пройти к себе в комнату?
- Да, спасибо. Я действительно немного устала, - призналась она.
Выйдя следом за пожилой леди, она поднялась по витой лестнице и направилась через залу, где на стенках висели вставленные в рамы чопорные портреты элегантно одетых мужчин и женщин - должно быть, предков семьи Сэвидж. Дойдя до комнаты, которая была заперта, она на мгновение остановилась, хотя не смогла бы, пожалуй, объяснить почему.
