квартиру.
- Привет, мам! – крикнула она из прихожей, снимая плащ.
Ответа не последовало, хотя Галка поняла, что мать дома.
- Мама! – повторила она, проходя по коридору на кухню.
Она увидела Антонину, сидевшую в комнате на диване и внимательно разглядывающую Галкину книгу. Само по себе это удивляло, ибо Галка не помнила, чтобы мать что-либо читала: если выдавалось свободное время, она пялилась в телевизор, либо чесала язык с соседками. Возможно, однако, что ее просто привлекли красивые картинки.
- И что это такое? – сурово спросила мать, окидывая взглядом Галку, остановившуюся в коридоре перед входом в комнату.
- Как что?..- растерянно спросила дочь. – Книга…
- Вижу, что книга, не слепая! – резко заметила Антонина. – Разве я разрешала покупать книжки? А тем более такие – вот написано: два рубля десять копеек! Ты что, с ума сошла? дорогущая какая!
- Успокойся, я не покупала ее: книгу мне подарили, - со злостью отвечала Галка.
- Да-а? И кто же делает тебе такие щедрые подарки? Твой Виталик, что ли?..
- В школе мне ее подарили первого сентября, ясно? – выкрикнула Галка, стремительно проходя мимо матери в малую комнату. Антонина проводила ее мрачным взглядом, но снова обратила взгляд в раскрытую книгу. Тон дочери ей не понравился, но ответ ее вполне удовлетворил. Подарок – это можно. И она продолжила листать подаренную дочери книгу. На одной странице задержалась.
- Ишь, жуть какую рисуют! – воскликнула она. – А еще назвали «В мире прекрасного»… Что ж тут прекрасного – кошмар, да и только!
- Ты это о чем, мама? – Галка выглянула из смежной комнаты.
- Да вот! – мать повернула к ней развернутую книгу на странице с картиной Массейса. – Смотри, голову притащили прямо на стол! Да еще на блюде… Ужас!
- Мама, - с обидой заметила Галка, - эту картину написали пятьсот лет назад… Да, сюжет страшный. Но ведь как мастерски нарисовано! Даже на черно-белой репродукции это заметно.А представляешь, как бы это смотрелось в цвете?
- Все равно, когда она написана. Баба эта – идиотка, ясно?
- Это почему? – Галка опешила от такого неожиданного суждения.
- А как же? – напористо сказала Антонина. – Вот, приказала отрубить бедному мужику голову… Отрубили, принесли. Ну, и зачем она ей?
- Историю знать надо, - хмуро заметила Галка. – Тогда все понятно будет.
- А я вот не знаю и знать не хочу твою историю, - заявила Антонина, небрежно бросая книгу на стол. – зато знаю другое: вредные книжки дарят у вас в школе! Что за безобразие? Я вот с Ниной Семеновной поговорю! Куда только она смотрит?
Галка только пожала плечами. Ну, и что ты ей скажешь?
Просто продемонстрируешь свое дремучее невежество учительнице… Выбрось лучше из головы этот вздор. Не ходи, не позорься! И дочку свою не позорь…
Все это Галя хотела высказать матери. Однако не стала. Зачем нарываться на скандал? Все равно никуда она не пойдет, и ни с кем говорить не станет. Так, болтовня одна.
Мать сказала ей, что неважно чувствует себя, а потому посмотрит телевизор немного и ляжет спать. Если дочь хочет есть, пусть идет на кухню и приготовит себе что-нибудь. Галка есть не хотела,ибо головная боль хоть и утихла вроде, но аппетит отшибла напрочь. Но на кухню Галя пошла – для того лишь, чтобы побыть одной и не слышать материных нотаций. Однако насладиться одиночеством ей не удалось…
« Так ты, девонька, похоже, вздумала побороться со мной? – вкрадчиво спросил голос. – Думаешь вот так взять и победить меня?»
« Что тебе от меня нужно? – мысленно отвечала Галя. – Оставь меня в покое…»
«Что мне нужно, тебе знать не обязательно, - отозвался в голове ее голос. – Просто делай то, что я тебе приказываю…»
« Ты не можешь мне приказывать… Не можешь!»
« Могу! – мерзко хихикнул голос. – еще как могу…»
И в ту же секунду словно могучие стальные пальцы сдавили ее голову так, что девушка вскрикнула. Она чуть не потеряла сознание…
« Что я должна сделать? – простонала Галя, с трудом обретя дар речи.
« Вот это другое дело… Ты у меня станешь шелковой, а будешь и дальше дурить, как со Светкой, так я просто возьму и сломаю тебя…»
Между тем боль нарастала, она словно стрелами пронзала Галке мозг, выматывала душу… Девушка без сил рухнула на заскрипевший стул. Глаза закрывались сами собой, перед взором расплывались огненные круги. Она едва не теряла сознание.
« Что нужно от меня – говори!» - мысленно простонала она, и ей казалось, что она готова на что угодно, лишь бы эта сумасшедшая боль прекратилась.
« Поднимайся, - приказал голос.
« Не могу…- отвечала Галя.
« Поднимайся!!»- яростно заорала нежить, и Галка вскочила на ноги, будто подброшенная пружиной. Ей показалось, что дикий вопль покойницы слышен на весь дом, и вот-вот сбегутся люди. Однако слышала страшный голос только она.
« Вперед, - приказал голос. – В комнату!»
Галка пошла вперед по коридору. Голова разрывалась, казалось, она готова взорваться изнутри и разлететься во все стороны мелкими брызгами.
« Пусти…» - простонала Галя, едва шевеля губами.
« Сейчас… Смотри в комнату. Что видишь?»
Галка увидела мать, сидевшую перед телевизором и опирающуюся локтем на стол. Ко входу в комнату Антонина была обращена спиной.
« Подойдешь сзади, - зловеще прошептал голос, - схватишь ее за волосы и ударишь лицом об стол! Ударишь со всей силы… Да не о поверхность стола, а о его край, чтобы рассечь ей лоб и всю морду, чтобы хлынула кровь потоком, чтобы кровь была везде – на столе, на полу, на стенах… Поняла?! Ну, вперед!..»
« Я не могу…- отозвалась Галка. – Это моя мать…»
« Ну и что?..Плевать на нее!..Иди!»
«Нет… Нет!»
«Я уничтожу тебя… Упрямая дрянь… Делай, что говорю!»
Галка вдруг с изумлением почувствовала, что воздух у нее за спиной сделался плотным настолько, что напоминал невидимую упругую стену, не позволявшую ей сделать хотя бы шаг назад. Кто-то невидимый как будто закрыл дверь за ее спиной – столь же невидимую…
« Пошла на х…!» - исступленно закричала Галя все также мысленно, хоть и не была уверена, что не кричит в голос. Ей вдруг вспомнились слова одной знакомой бабульки о том, что если хочешь прогнать нежить, следует от всей души на нее выматериться… А еще она задергалась всем телом, упершись обеими руками в стойки дверной рамы и отчаянно сопротивляясь той неодолимой силе, что упорно и неудержимо впихивала ее в комнату, где сидела перед телевизором ни о чем не подозревавшая мать. – Б…дь издохшая, не боюсь я тебя!..Пропади пропадом, х…соска гнутая!»
Галка и не подозревала, что способна так забористо материться. Она и слов-то матерных толком не знала: слышала, как порой во дворе ругаются матом подвыпившие мужики, и в школе доводилось краем уха услыхать сквернословящих мальчиков (случайно, ибо при девушках молодые люди не позволяли себе такого), но о том, чтобы самой употреблять подобные выражения, она не могла и помыслить. Но тут матерная брань полилась сама собой… Неожиданно плотная воздушная завеса за спиной ее исчезла, и Галка со всего маху грохнулась задом на пол, при этом больно ударившись локтем о дверной косяк входа в туалет, отчего туалетная дверь распахнулась настежь.
